Поляна чистых душ

На ночь остановились у небольшой безымянной реки. Коля на своей карте почему-то ее не нашел. Сосновый бор подступал к ней вплотную, и узкой лентой вдоль берега тянулись заливные луга.

Все дружно посбрасывали рюкзаки и бросились в густую пушистую траву. Катя, правда, нашла в себе силы приподнять голову и предупредила спутников о возможных клещах, но никто не вскочил и не стал отряхиваться.

Миша махнул рукой и щедро разрешил:

– Нэхай сосут! Чем они хуже комаров?

Снежана кому-то сонно пригрозила:

– Я им пососу…

А Коля вяло напомнил, что нужно вставать и разбивать лагерь. Иначе можно запросто попасть под дождь, вон тучи какие. На этом он иссяк, и добрых полчаса все отдыхали.

Тамара сорвала головку клевера, потянула в рот и сладостно зажмурилась: ох и вкусно. Глаза разбегались, настолько пестрыми были луга в середине июня. Разнотравье! Все цвело, все радовалось жизни, и сладкие запахи кружили голову.

«Вот бы где ульи поставить, – вяло подумала она. – Меда бы не обобрались».

Тамара коснулась пальцем странного соцветия, оно чем-то напоминало гроздь рябины, только вместо ягод усыпано мелкими светлыми цветами. Поймала внимательный Катин взгляд и немного виновато пробормотала:

– Ни одного названия толком не помню. Не считая… одуванчика.

– Пижма обыкновенная, – Катя немного помолчала и добавила. – Вообще-то она ядовитая, но используется в медицине.

– Да-а? Пахнет-то как…

Коля с любопытством просил:

– И что она лечит, эта… пижма?

– Болезни печени и желчного пузыря, – с готовностью пояснила Катя. – И как глистогонное ее используют. Уже с июля можно цветы ощипывать и заваривать.

– Откуда знаешь? – недоверчиво поинтересовался Миша.

– Да так, – Катя пожала плечами.

– А это что? – Миша азартно вырвал какое-то несчастное растение. Прямо с корнем.

– Мятлик луговой.

– Это?

– Тимофеевка.

Снежана тоже включилась в игру. Катя не поспевала отвечать, так быстро они с Мишей совали ей под нос разные травы. Тамара же едва успевала вертеть головой, не в силах запомнить причудливые названия.

– Лисохвост, – с улыбкой называла Катя. – Пырей… Мышиный горошек… Душистый колосок… Канареечник… Пустырник сердечный… Пастушья сумка…

Лишь когда Миша безжалостно выдрал из земли одуванчик, Катя сбилась. Жалостливо погладила золотистый шарик и укоризненно сказала:

– Уж одуванчик мог и не губить, его все знают, даже ты.

Остальные рассмеялись. Тамара отметила: сейчас на Катю смотрели почти восхищенно. Даже в Сашиных глазах она уловила невольное уважение. И Снежана поглядывала на новую знакомую без обычного унизительного снисхождения.

Миша недоуменно повертел одуванчик в руках. Отбросил в сторону и признался:

– Увлекся малость.

Снежана сквозь смех спросила:

– Одуванчик тоже лекарственный?

– А как же. Его настой используют как легкое слабительное. И как желчегонное. И для возбуждения аппетита.

– Этот жалкий цветок?! – потрясенно выдохнул Миша.

– Корни, – невозмутимо пояснила Катя. – Вернее, настой из них.

– А эта… как ее… пастушья сумка?

– Кровоостанавливающее средство.

– А…

– Это все, конечно, очень интересно, – прервал их Коля и выразительно постучал по запястью. – Но уже десятый час, мы выбиваемся из графика.

– Подумаешь, – хмыкнула Снежана. – Мы в отпуске!

– Да, но у нас всего два дня на поиски, – угрюмо возразил Коля. – При условии, что старик со сроками не напутал. А если они цветут не неделю, а ночь, скажем?

Все переглянулись. Тамара изумленно всматривалась в озабоченные лица ребят: похоже, они собрались лазить по болотам всерьез.

И это – взрослые люди!

***

После ужина по палаткам разбегаться не торопились. Сидели и лежали вокруг костра, смотрели на огонь и думали о своем. Даже Крыс больше не сновал в лесу. Прикорнул возле хозяйки и дремал, временами вздрагивая всем телом и жалобно попискивая: гнался за кем-то во сне или сам спасался бегством.

Катя сунула в костер ветку и пошевелила дрова. Во все стороны полетели искры, она тихо рассмеялась.

Лелька подняла голову и с сожалением пробормотала:

– Эх, туч нагнало…

– Скажи еще – звезд не видно, – фыркнула Тамара.

– Какие звезды? Ведь белые ночи, – серьезно напомнил Коля.

– Вот именно, – мечтательно протянула Лелька. – В это время, я помню, небо всегда молочно-жемчужное и само светится. И речка в тон, мелкая, тихая, прозрачная…

– Лирика! – проворчала Снежана.

Ей совсем не понравилось, как Саша поглядывал на Лельку. Будто забыл, что она замужем. И не первой молодости.

Сколько ей? Кажется, тридцать два, тридцать три?

Снежана угрюмо подумала: «Двое детей на шее, а выглядит… как девочка! Если честно, Катька в свои двадцать смотрится старше. Глазищи у этой Лельки – с ума сойти. Фиолетовые! Никогда таких не видела. И волосы…»

Снежана неприязненно покосилась на Лельку: та сидела прямо у огня. Щеки раскраснелись, пепельные кудрявые волосы отливали живым серебром, глаза светились как звезды…

Снежана раздраженно отвернулась и, желая отвлечь мужчин от волшебного зрелища, спросила Колю:

– Ты вроде бы кого-то еще о легенде расспрашивал?

– Кроме старика? – оживился Саша.

– Что-то узнал? – Миша привстал от любопытства.

Коля оглянулся на палатку и неохотно буркнул: