Поляница

Но отступать Влада не собиралась: будь что будет. Тем более, Александр Степанович наверняка видел ее в окно.

Звонка рядом с дверью не было. Влада постучалась. Сначала робко, затем — сильнее. При последнем ударе дверь внезапно распахнулась. За ней — широкий пустой коридор, упирающийся в современную кухню. Влада с мамой о такой могли только мечтать.

— Александр Степанович! — хрипло позвала Влада.

Тишина.

Влада прочистила горло и позвала еще раз. Получилось звонко.

На этот раз из дома донеслось нечто похожее на всхлип.

«А вдруг, ему плохо?» — пронеслось в голове, и Влада шагнула через порог.

Она прошла по коридору в кухню. Никого. Заглянула в гостиную, обставленную в популярном стиле минимализм: пусто.

«Значит, он в спальне», — решила Влада. Она снова позвала препода и, не получив ответа, отворила дверь спальни. Никого.

Остается уборная. Вот же будет конфуз… Влада зря боялась: в уборной было пусто.

А всхлип раздался снова! Влада огляделась и увидела дверцу в стене справа от кухни. Чулан, кажется. Неужели Долгов спрятался от нее в чулане?

— Александр Степанович, мне нужно поговорить с вами! Срочно!

Из-за двери чулана явственно донесся стон. Да ему, и правда, плохо! Влада бросилась вперед, распахнула дверь и отшатнулась.

Посреди большого чулана, который больше напоминал маленькую комнату, висел на толстых цепях обнаженный по пояс человек. Его голова свесилась на грудь, руки, закованные в кандалы, разведены в стороны, как у Христа. Ноги, правда, были свободны, но он явно держался на них из последних сил.

«Мой препод — маньяк!» — промелькнуло у Влады в голове.

Подвешенный на цепях человек издал стон, затем пробормотал нечто странное:

— Из Нави вышло, в Навь вернется.

И тут же Влада поняла, что перед ней не жертва преподавателя-маньяка, а сам препод!

— Александр Степанович! — воскликнула она.

Долгов тут же вскинул голову. Звякнули тяжелые цепи.

На мгновение Владе показалось, что глаза препода были красными, светящимися… как те глаза из колодца. Но наваждение тут же исчезло.

— Речкина? — слабым голосом спросил Долгов. — Что вы здесь делаете?

— Яаа, — растерянно протянула Влада. — Сегодня факультатив…

— Ах, да! — воскликнул препод. — Как я мог забыть? Но, если я не пришел, вы считаете правильным заявляться ко мне домой? Да не просто домой, а в мой чулан?

Долгов загремел кандалами. Влада заметила, что рядом с ним стоит табурет, а на табурете — ключ. Александр Степанович без видимых усилий дотянулся до ключа, вставил его в замок, провернул.

Освободившись от цепей, Долгов шагнул к Владе.

— Разрешите, — сказал он. Влада посторонилась.

Долгов проследовал в ванную, взял с полочки крем «Морковный». Морщась от боли, стал намазывать иссиня-красные запястья.

Закончив, он снял с вешалки толстовку, быстро надел ее.

— Так о чем таком срочном вы хотели мне поведать, Речкина? — раздраженно осведомился препод.

У Влады кружилась голова, а все происходящее казалось нереальным. Не каждый день видишь преподавателя университета, который приковывает себя на цепь, словно злобного и опасного пса.

— Бородач… — пытаясь собраться с мыслями, пробормотала Влада. Вся эта история с бородатым любителем пива из автобуса уже казалась ей мелкой и незначительной.

Но, взглянув на Долгова, она удивленно вытаращила глаза. Теперь Влада знала, что значит выражение — «у него отпала челюсть». Александр Степанович был явно удивлен, ошарашен и, пожалуй, испуган.

— Где? Когда? — спросил он. — Идемте в гостиную, расскажите все.

Влада замешкалась, размышляя: может, не в гостиную ей надо идти, а бежать в полицию или звонить в психиатрию, заявлять о человеке, вкусы которого очень специфичны.

Влада опустилась на диван. Долгов сел в компьютерное кресло рядом с большой, разлапистой монстерой.

— Слушаю вас.

Собравшись с мыслями, Влада принялась рассказывать. Препод слушал, подперев кулаком голову. На его лице застыло болезненное выражение.

Когда Влада закончила, он негромко и как будто обреченно, сказал:

— Я так и знал. Впрочем, этого следовало ожидать.

— Александр Степанович, почему он сказал мне не слушать вас? — спросила Влада. — И почему назвал поляницей?

Долгов протянул руку к стоящей у монитора бутылке с водой, отпил.

— Потому что ты и есть поляница, Речкина.

Владу больше поразило, что препод назвал ее на «ты», чем все остальное. Она вдруг со всей отчетливостью поняла, что сидит в доме одинокого мужчины, который двадцать минут назад висел на цепи в своем чулане, и который явно водит знакомство с какими-то подозрительными бородатыми типами. Может, с бандитами.

— Я, наверное, пойду, Александр Степанович, — сказала Влада, поднимаясь.

Долгов болезненно скривился, сказал, снова начиная «выкать»:

— Идите, Речкина. Вы еще не готовы.

Влада не верила, что он ее отпустит.

«Набросится сзади, затащит в чулан, прикует на цепь», — холодея, думала она, шагая к двери.

Но никто не набросился, не затащил, не приковал.

Когда она уже открыла входную дверь, сзади раздалось:

— Речкина, могу я вас кое о чем попросить?

Она обернулась.

Долгов стоял в коридоре, прислонившись к стенке. Вид его был болезненным и усталым.

Влада кивнула.