Поляница

Влада повернулась к Еве Карловне.

— Пощади! Пощади, поляница, — взмолилась доктор Лесная.

Влада смотрела исподлобья: ее глаза сияли голубым светом. Кот Баюн спустился с дерева и, испуганно глядя на поляницу, вскарабкался на руки Евы Карловны.

— Врата закрыты, — хрипло сказала Влада. — Навсегда. Забери кота и убирайся в самые глухие леса, которые только есть на карте, поняла?

— Поняла, поляница, поняла.

Влада подобрала лежащий у дерева рюкзак и зашагала к лесной дорожке, на которой Ева Карловна оставила автомобиль. Баба-Яга с Баюном на руках семенила следом.

— Владочка, может, тебя подвести?

— Не надо. Я сама.

Выйдя на трассу, Влада направилась в сторону города. Пройдя метров триста, она ускорилась, затем — побежала. Водители редких машин никак не могли понять: почему им не удается догнать и перегнать бегущего впереди человека. Судя по развевающимся светлым волосам, девушку.

Когда Влада бежала, ей было легче. Сердце не так разрывалось от боли. Новообращенной полянице казалось: если она остановится хоть на мгновение, то немедленно умрет. Умрет от осознания простого факта: она впервые в жизни полюбила, и тут же потеряла свою любовь. Потеряла навсегда.

«Саша», — шептала она.

Ей отвечал лишь холодный осенний ветер, завывающий в макушках придорожных деревьев.

Она постучала в дверь.

— Мама! Мамочка!

Влада бросилась в объятия матери и, уткнувшись в теплый, уютно пахнущий выпечкой, свитер, зарыдала. Светлана Егоровна гладила дочь по голове.

— Доченька, не пугай меня. Что случилось?

И правда — зачем ей пугать мать и бабулю? Имеет ли она на это право? Это ее беда, и роман с Кощеем должен остаться ее тайной. Все равно никто не поймет… Даже мама.

— Все хорошо, мам, — утирая слезы, прошептала Влада. — Просто… Просто я испугалась.

— Влада! — голос бабушки донесся из спальни.

Светлана Егоровна поцеловала дочь в лоб:

— Ступай к бабуле.

Бабушка сидела перед древним телевизором, по которому шли новости. Звук был отключен, значит, ждала Владу. Старенькая, морщинистая, худенькая. Сердце Влады сжалось от жалости. Девушка подсела к бабуле, обняла за плечи.

— Милая моя, — ласково сказала бабушка. — Я так рада, что ты смогла.

Влада отстранилась, с удивлением уставившись на Агриппину Даниловну.

— Смогла что, бабуль?

— Ясно что. Смогла стать поляницей. Смогла захлопнуть врата.

«Как я уже сообщил вам ранее. Вы являетесь поляницей. Возможно, одной из последних рожденных на планете Земля поляниц. От кого именно вам передались гены воительницы, мне неведомо, может, от матери, может, от отца. Может, от другого родственника».

Так вот о ком говорил Долгов! О ее бабушке!

— Я всегда знала, что со мной что-то не так, — вздохнула Агриппина Даниловна. — И Дуремар об этом говорил.

— Дуремар?

— Ну, водяной, — засмеялась бабушка. — Я его так в юности назвала. Он безобидный.

«Ага, безобидный», — подумала Влада, но без злости, с готовностью согласиться.

— Мне не удалось стать настоящей поляницей, но ты стала, — Агриппина Даниловна взяла внучку за руку. — И я горжусь тобой. Береги свой дар, мой ангел, и используй его на благо людей.

— Хорошо, бабуль, — выдохнула Влада.

— Ну, а теперь, иди, дорогая, дай посмотреть новости, — засмеялась бабушка.

Чмокнув Агриппину Даниловну в щеку, Влада вышла из комнаты.

У дверей стояла мама.

— Поговорили? — спросила она со странной улыбкой.

Влада кивнула.

— Вот и славно. Спокойной ночи, мое солнышко.

Мама поцеловала Владу в лоб.

— Сладких снов, мамуля.

От дверей мама обернулась и сказала:

— Да, чуть не забыла. Твой отец приходил. Хотел с тобой пообщаться. Я прогнала его, но, может, когда-нибудь…

Мама ушла в свою комнату. Влада — в свою.

Она прямо в одежде лежала на постели и, откинув занавеску, смотрела на улицу. Все как прежде. Палисадник, забор, посаженные мамой цветы, старый колодец… Надо бы завтра не забыть бросить «бородинского» Дуремару…

Влада сунула руку в карман толстовки. Там что-то лежало. Твердое, с острыми краями.

Ах, да.

Зеленое стеклышко девочки Марфушки из Нави. Интересно, в этом мире оно способно показывать дурных людей? Маньяков, например? Надо будет попробовать. Она ведь теперь поляница!

Завтра будет новый день. Вернее, новый день уже настал. Утром она встанет, возьмет рюкзак и, как обычно, пойдет в институт. Там ее ждет Лора, ждет Виктор. Добрый парень с рыжими волосами и мягкими губами.

Влада смотрела на небо. На небе сияла луна и звезды. Две звездочки справа от лунного диска имели голубой оттенок. Такой же, как глаза мужчины, которого она впервые в жизни полюбила.

И теперь — Влада знала это крепко-крепко — эти две звездочки, они навсегда — ее. Она будет смотреть на них и вспоминать.

Вспоминать и плакать.

Конец.

2024, г. Брянск.

* * *