Полянский. Детектив-медиум

– Вы можете нам помочь? Не думаю, что отец Николай стал бы иметь дело с мошенником, но всё же… Чего от нас хочет Серёжа? – бубнила, стоя в дверях комнаты, свекровь Валентины.

– Ничего не хочет. Злится.

Полянский, заложив руки в карманы, медленно прошёлся по комнате, поддевая ботинками и рассматривая бумаги, в беспорядке валяющиеся на полу.

– Видишь, Валя! Была б ты путёвая жена моему сыну! А то он и после смерти с тобой мучается!

– Я ж ничего ему, я ж любила, я столько лет! Ради любви всё терпела! Я ж всё делала… – залепетала Валентина, оправдываясь.

– Вы не должны чувствовать себя виноватой! Всё, что могли, вы уже для него сделали! Он умер, живите каждая своей жизнью, вам больше некого делить! – не выдержала София.

– Вот, нашёл! – Полянский счастливо воспользовался паузой, достал из-под батареи помятый файл с несколькими бланками, достал и разгладил бумаги.

– Что это? – прищурилась Валентина.

– Незадолго до смерти он спрашивал, где лежит ваш паспорт, верно?

– Да, а что?

– Квартира приватизированная, он единственный собственник. Вот, составил заявление, чтоб вас выписать.

– Как? Зачем? Куда ж я пойду?

– А это была б уже не его забота, если б он с вашими документами и этим пакетом успел дойти до МФЦ. Нет прописки, нет человека. И развод, думаю, в одностороннем порядке получился бы. Детей у вас нет.

За его спиной звонко хрустнуло зеркало в старом трюмо, с верхних отделений «стенки» отвалились и грохнули об пол две оторванные с петель дверцы. Отец Николай, заглянувший в комнату, начал испуганно и широко креститься. Полянский протянул файл Валентине. За документами с воплем «Дайте!» рванулась престарелой львицей Виктория Ивановна. Прыжок не удался. Документы достались Валентине. Она растерянно смотрела на казённые бумаги, которые чудом не успел заверить перед смертью муж. София осторожно взяла её под локоть.

– Вы наконец-то сами себе хозяйка, Валя! Теперь можно жить так, как хотите вы, и никого не слушать!

– Ещё чего! Ишь, дармоедка, пригрели змею, осчастливили, в семью взяли! А оказывается, тебе квартира была нужна! Не для тебя Серёжа её зарабатывал! Я отсужу у тебя жильё!

– Положим, квартиру заработал не Серёжа, а его отец, это же вашему мужу давали метры, когда он на комбинате работал. А Серёжа трудиться и не начинал ни разу за сорок лет. Подтверждённого дохода не имел. И отсудить вы ничего не сможете. Завещания нет, вдова наследует долю покойного, а значит, квартира принадлежит ей на законных основаниях. Говорю вам, как юрист, – весомо пояснил Полянский.

София порылась в сумочке и нашла визитку клиники Шубина, где подписала свой номер и электронную почту.

– Вот, Валя, пишите, обращайтесь, если возникнут сложности с новой жизнью! Я психолог, удалённо тоже консультирую. Ради любви не надо терпеть, ради любви надо жить, в том числе, и любви к себе!

Она улыбнулась, и женщина несмело, но с облегчением повторила её улыбку, взяла карточку и вложила в файл с документами, которые чуть не оставили без крыши над головой.

Задумавшийся Полянский внимательно смотрел на них, потом, будто очнувшись, ещё прошёлся по комнате и за креслом подобрал какую-то керамическую не то фигуру, не то вазу, София не очень хотела разглядывать, что именно там изображает покрытое глазурью коричнево-зелёное изделие. А медиум повернулся к Валентине:

– Вы же всегда это ненавидели?

– Да, редкостное убожество, – расправила она плечи.

Полянский, взвесив в руке и перехватив удобнее неказистый сувенир, повысил голос, грозно выкрикнул:

– Это! Больше! Не твой! Дом!

С этими словами он сильным броском метнул статуэтку в старое трюмо. Осколки керамики и куски пятнистого зеркала с грохотом и звоном разлетелись по комнате, замигала и, закачавшись, ударила в потолок пыльная люстра, стекло зазвенело по полу. Женщины, взвизгнув, присели, втянув головы в плечи. София почувствовала, как щёку под левым глазом ударило и обожгло осколком. Она дотронулась до лица, пальцы были в крови.

Лампы в квартире поморгали ещё немного, и через полминуты слаженно исправно заработали. Полянский крепко, но аккуратно взял Софию за локоть и провёл в прихожую, где был самый яркий светильник. Она не стала сопротивляться, когда он, за подбородок уверенно повернул её лицо, чтоб свет падал на порезанную кожу. София снова потянулась к щеке, он перехватил руку:

– Не трогайте грязными руками, – потом обернулся в квартиру и окликнул. – Николай, раздобудь мне перекись, пожалуйста!

7.

Тимофей обработал царапину и осторожно заклеил девичью щёчку тонким пластырем. Следа не останется. Когда уходили, немного пропустил её вперёд по лестнице, чтоб не смущать моментом получения денег от вдовы.

– Вы же тут недалеко живёте. Давайте, подвезу? – предложил он, когда они вышли из подъезда. Видел, что она немного колебалась, прежде чем согласиться.

Довёз до Изумрудной улицы. Дом рядом с парком, хороший район. По дороге его всё не оставляла одна мысль, и поглядывая на свою всё ещё чуть обалдевшую от событий вечера спутницу, Тимофей подбирал слова.

«Как она сказала, ради любви не надо терпеть, ради любви надо жить! Это неплохо!».