Полянский. Детектив-медиум

О, если бы эта дура просто тихо замерла и выслушала, но она посчитала мои слова проявлением романтического настроения. Да, в этой страсти достаточно поэзии и бесконечной красоты. Но зачем женщина полезла с объятиями и поцелуями. Это было настолько отвратительное святотатство!

Я вышел из себя, признаюсь, её прикосновения так разозлили. Надеюсь, моё божество смилостивится, проступок ужасен, я потерял контроль.

У неё был странный привкус. Непонятно, будто бы какая-то примесь. Не алкоголь, не в нём дело, его бы я отличил, ещё что-то. Не знаю. Противно…

Возвращался к себе, тяжесть утолённого голода на этот раз не умиротворяла и не успокаивала. Вот, какая мерзость получается, когда убиваешь без веления моего божества! Бесславно, и удовольствия никакого. Дома так тихо, мертво. Пустая нора.

Та милая девушка снова написала. Мне кажется, луна не против жизни тела иногда. Без света божества так тоскливо, куда деть столько сил и времени? Я много двигаюсь, для мышц нужен кислород, скучаю без энергии и движения, невозможно оставаться без тренировок. Осенью в парке было так свежо и красиво!

Но я боюсь, что девушка станет для меня важна. Выделится из ряда кусков мяса. Такое уже бывало. А вдруг божество снова потребует принести в жертву именно её, как мне тогда поступить? Смогу ли я ослушаться? Я должен быть осторожен».

5.

Сырой серый февральский день. Полянский стоял в коридоре, снова постучал в дверь кабинета с её фамилией на синей табличке. В кармане пальцы осторожно касались холодной связки ключей, которую он должен был вернуть ещё в прошлом году.

Услышал, как дважды откликнулись изнутри: «Да, входите!», но ждал. Застучали каблуки.

– Да кто там такой вежливый? – громко спросила Данкевич, открывая.

– Чертей и привидений приглашают трижды, – усмехнулся Тимофей.

Увидела его, и улыбка растаяла быстрее сахара в кипятке. Попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но он удержал створку, и шагнул внутрь, спокойно уселся на небольшой диванчик для посетителей.

– Нет! Нет и нет! – она выставила перед собой ладони, останавливая его. Тёмно-серые глаза метали гневные молнии.

– Что «нет»?

– Всё «нет!». Я не посылаю вас сразу по известному адресу исключительно из уважения к Ивану Александровичу и его рекомендациям! Но, думаю, он не в курсе всего, что вы творите! Полянский, катитесь отсюда сами по-быстрому! А то охрану вызову!

В этот момент дверь приоткрылась, в кабинет заглянул Шубин с настороженным лицом.

– Иду по коридору, слышу, будто зовут. Вы чего шумите, София? О, и ты тут, Тимофей Дмитриевич. Здоров, – рассеянно пожал тому руку и посмотрел на сотрудницу. – Всё нормально у вас?

– Да, всё в порядке, не беспокойтесь, – скрестила она руки на груди.

– Ладно, – главврач озадаченно переводил взгляд с одного на другую, и обратно. – Зайдёшь ещё? Я у себя, если что.

За Шубиным закрылась дверь, они подождали, пока стихнут шаги.

– Как ваши клиенты? – вежливо осведомился Полянский.

– Что? А. У них-то как раз всё в порядке. Даниловы повезли сына на реабилитацию на Красное море. Валентина Сизова, помните её? Отремонтировала и продала квартиру, переехала от бывшей свекрови подальше. Постепенно справляется с чувством вины, новую жизнь начинает. А ваш урод кладбищенский мне вот только недавно перестал во сне являться! Всё? Катитесь отсюда!

– Вообще-то я заехал по делу, – тихо сказал он и поправил очки.