Полянский. Детектив-медиум

«Соседи? Одна квартира пустая напротив, а через стену – так хозяева в отъезде уже три месяца», – размышлял он, неохотно отрываясь от большой кружки чая и наполовину собранного сложного бутерброда. Открыл смело, не спрашивая.

– О! Краснов! Ты чего тут скребёшься?

Мальчишка крепко держал в руке большой пакет, смотрел, насупившись, будто приготовившись к обороне. От него иначе пахло, чем в тот сырой вечер, когда Полянский встретил его в прошлый раз. Запах свежести и чистоты тела и одежды.

– Вот. Это тётя Яся просила вам занести. Ключ от подъезда дала, я ей верну сейчас.

– Она тебе уже «тётя Яся»? – усмехнулся Тимофей.

– Ну, Ярослава Александровна, – неловко разулся гость.

– То-то же. Ладно. Заходи. Неси на кухню. Чаю хочешь?

Костик кивнул, поставил пакет на пол около стола. Полянский достал чашку с блюдцем.

– Как отдохнул? Как приняли? Смотрю, зачастил ты. Понравилось? – он стал постепенно перегружать в холодильник контейнеры с едой, что приготовила и передала помощница по хозяйству.

– Кому б не понравилось? Тепло. Кормят, поят! Обстирали всего. Мне такой лафы даже в приёмнике на передержке не перепадало.

– Родителей в правах ограничивали?

– Было дело. Но давно, пока малого не родили ещё.

– Твой брат ведь болен, верно? – он чуть обернулся к гостю.

– Да, паралич у него, – буркнул Костик, помолчал. – Правду тётя Яся говорила, вы всё про всех знаете.

– Ну, не всё, и не про всех. Тяжело это, Краснов. Знаешь, как говорится, «Многие знания – многия печали!».

– А, по-моему, прикольно! Можно такие бабки экстрасенсом зарабатывать! Вон, по телику лохотрон гоняют сколько, а люди ведутся, столько за фуфло всякое платят!

– Мне на жизнь хватает, так что деньги особо не волнуют…

– Жил бы я в такой хате, меня б тоже не волновало б ничего! – прищурился подросток.

– Расти, учись, работай. Я её тебе продам, если доживу, конечно.

– Ага! Ща! Мне за всю жизнь столько не заработать! Думаете, так просто? Не всем повезло с родоками на Кутузовском!

– Место рождения и происхождение не определяют твоего будущего!

Говоря о будущем, Тимофей чуть улыбнулся, вспомнив, как обалдела София от посещения «Мира Эзотерики», он был рад развлечь её. Но всё же, Габи тот ещё уродец, нельзя злоупотреблять его расположением.

– Да не гоните! Мне эту фигню про «возможности» заливают, знаете сколько уже!? Вот будто бы деньги лежат на дороге и только меня дожидаются! Вам легко говорить, вам с рождения всё родители обеспечили! Посмотрел бы я, если б вы в таком же зажопье жили, как мы! Что б делали?

– Ну, для начала, наверное, перестал бы стоять на собственных яйцах и ныть, как больно живётся на этом свете! – пожал плечами Полянский.

Мальчишка фыркнул и вышел в коридор обратно, но Тимофей не услышал, чтоб тот начал обуваться. Выглянул следом, и увидел, как Краснов разглядывает картины на стене. Полянский щёлкнул выключателем. Костик вздрогнул, с подсветкой холсты смотрелись намного эффектнее.

– Это вы рисовали?

– Нет. Бабушка. Мамина мать. Мне масло никогда не давалось. Но она многому меня научила. Я в других техниках работаю.

– Вы ещё и художник? – бесцветные брови подскочили к блёклым вихрам.

– Не то, чтобы совсем. Это для души, отдых. Да и по работе часто приходится. Многие мои, так сказать, клиенты чаще всего не видны на камерах и фото, так что зарисовываю по памяти.

– А дайте позырить? – глянул мальчишка снизу вверх.

Полянский колебался. Но, в конце концов, это ведь только иллюстрации, описания монстров, расследований и расправ он держит в отдельных файлах.

– Ладно. Иди, чай пей. Сейчас альбом достану, – вздохнул он.

Принёс в картонной папке старые скетчи. Их он считал не слишком удачными, но достаточно занятными для начала.

Краснов перекладывал плотные листы акварельной бумаги, осторожно касаясь шероховатых краёв. Изображения ходячих мертвецов и привидений полностью захватили его. О чашке чая позабыл, она давно остыла. Тимофей неспешно и с удовольствием позавтракал в тишине, поглядывая на своего необычного гостя.

– Рисовать любишь? А чего учиться не пошёл?

– А? – подросток поднял на него светло-серые глаза. – Дорого это. В школу там столько всего надо покупать. Мать говорила, лучше куртку на зиму возьмёт…. А вы долго учились?

– Нет. Меня тоже в школу не пустили. Но по другой причине. Мой родитель считал творчество несерьёзным хобби, уделом богемы, бездумных прожигателей жизни, – хмыкнул Тимофей.

Кажется, отец с матерью не могли найти общего языка ни на одну тему. И с упоением спорили и скандалили, особенно если речь шла об образовании, кем сыну быть, и с кем дружить. Как они прожили вместе больше сорока лет, на чём держался этот брак? Он давно бросил попытки разобраться в этом. Родные мертвецы с ним не общались. Хотя бабушку повидать ему бы очень хотелось.

Полянский вздохнул и посмотрел на Краснова, который низко склонился к рисункам, налегая грудью на стол.