Полянский. Детектив-медиум

Виталий увидел, как она с исказившимся лицом только двинулась к нему, но тут ноги женщины подкосились, она рухнула на жёсткий пол. Галина разбила голову, кровь брызнула на бетон. Руки и ноги задёргались, как будто бы её трясло электрошоком. Между губ показалась пена.

Он не удивился тому, что ничего не чувствует. В душе царила такая же пустота, как и в мёртвой детской. Достал телефон и набрал номер экстренной службы:

– Здравствуйте. Мне нужна скорая помощь. Нет. У моей жены припадок. Она упала. Не знаю. У неё судороги и пена изо рта. Хромова Галина. Сорок шесть лет. Да. Улица Профсоюзная…

12.

За окном уже давно ночь. Юля проснулась от тревожного сна. Но лишь глубоко вздохнула, расслабленно потянулась, и, перевернувшись на другой бок, стала задрёмывать. Ей постелили на узкой тахте, у девочек была комната больше, чем родительская, так что место нашлось.

Она знала, что у отца есть родственники в Екатеринбурге. Но с тёткой они не были знакомы раньше. А уж сразу две сестры, свалившиеся буквально с неба, стали настоящим подарком. Нику и Вику она уже научилась различать, хотя кузины и разыгрывали её пару раз, меняясь одеждой. Но цветные пряди в волосах и украшения они носили слишком разные.

Столько перемен за неделю! Папа сказал, что Юля проведёт у тёти Лены все летние каникулы. И может быть даже в следующий класс пойдёт осенью в ту же школу, что и сёстры. Это было так здорово!

Она жалела только, что нет номера телефона той психологини, которая грохнула вместе со своим толстым другом эту мелкую уродину. Как-то странно остались в памяти кусочки от того дня. Что-то мелькало во снах, постепенно таяло и бледнело. Но теперь Юлька уже не боялась спать по ночам.

Во благо

1.

– Звоню сказать, что всё в порядке. Кажется, я хорошо отдохнула, хоть и довольно странно себя чувствую, честно. Голова пустая, и вообще сама вся как варёная, – её голос звучал так непривычно мягко и расслабленно, видимо, проснулась она совсем недавно.

– Это естественно, София, вы не двигались, и не ели более двух суток, организм требует наверстать упущенное. Завтракайте хорошенько и отдыхайте, – улыбнулся Тимофей.

– Полянский?

– Да.

– Я плохо помню, что произошло. Это нормально? Нет, в общих чертах знаю. Но деталей каких-то, ярких образов не осталось. Причём не только о деле Хромовой, но и о нескольких последних неделях вообще. Это так и должно работать?

– Да. Примерно. Я же предупреждал, это прекрасное средство для тех, кто бежит от себя и своей памяти. Но вам же стало легче?

– О, да, намного, не то слово!

Он услышал, как она улыбается, и представил себе её тёмно-розовые губы, как правый уголок приподнимается чуть выше левого.

– Я рад.

– Полянский?

– Да?

– Спасибо! – она отключила вызов.

Тимофей посмотрел, как погас экран смартфона.

«Ты ждёшь, что она перезвонит? Да хрен тебе!».

Потом со вздохом положил телефон на полку в прихожей, и прошёл по коридорчику на кухню.

«Сам виноват, не фиг было сопли жевать. Женщина сама позвонила. Мог бы говорить бодрее, и в гости напроситься, или на дачу пригласить. Она тебе нравится, но ты полное фуфло, и поэтому даже не напишешь ей об этом. Так… Ладно. Кажется, в холодильнике оставалась бутылка минеральной воды».

Белякова чуть посторонилась с дороги. Она закончила уборку и уже больше часа с невозмутимо отрешённым видом пекла оладьи на старой толстой сковороде. Справа от плиты в глубокой миске вздувалось и вздыхало пышное дрожжевое тесто. Стопка румяных оладушков росла на блюде слева. Тимофей достал «Ессентуки», отхлебнул ледяных колючих пузырьков, и задумчиво двинулся из комнаты.

– Тима! – окликнула она его на пороге.

– Что, Яся?

– Вся наша жизнь – «калейдоскоп обосранных мгновений». Одним больше, одним меньше. Не переживай!

– Сама придумала?

– Не, это из кино.

– Ну, понятно.

– Тима, я – домработница, мне по статусу не положено Шопенгауэра цитировать! Я говорю тебе: «Выдохни, и не страдай!». Красота эта твоя живёт с каким-нибудь утырком?

– Нет, вроде, – с сомнением пожал он плечами.

– Ну и не парься! Ты у меня шикарный юноша на выданье, не мужчина, а тортик с взбитыми сливками! Не торопи девушку! – подбодрила она.

– Спасибо, Яся, – хмыкнул он.

Сделал круг по пустым комнатам, и уселся в кресло в кабинете, тупо глядя в монитор. Почти равнодушно пролистал почту и сообщения. Ничего интересного, за что бы зацепиться.

Можно съездить в Куркино, поглядеть на полтергейст в квартире, сменившей трёх владельцев за два года. Судя по выпискам и справкам из базы, первая хозяйка жилья после смерти пролежала дома одна больше десяти дней, так что неудивительно, что злится. Пусть маются пока, призрак никуда не денется, а через полгода цена тишины станет ещё выше.

Или вот сообщение от участкового: на Большой Серпуховской подрались в маленькой квартире девять человек, идёт жаркий спор о наследстве, родственники перессорились в поисках неведомых ценностей, и дорого готовы заплатить за связь с почившим дедушкой. Но нет гарантии, что покойный захочет пообщаться, и неизвестно, существуют ли эти сокровища. Ничего не хочется.