Полярис

Надгробия отличались разнообразием: стиль, видимо, зависел прежде всего от состояния умершего и отчасти – от эпохи. Мода приходит и уходит. Были простые каменные плиты с именем и датами. Надгробия побольше и побогаче свидетельствовали о чувствах, которые вызывали ушедшие. «Любимый отец, как рано ты нас покинул». Кое-где надписи стерлись настолько, что их нельзя было прочесть.

Статуи тоже были разными – скромные, затем изящные и, наконец, напыщенные: стоящие на страже ангелы, обнимающий ягненка мальчик, библейские персонажи со склоненными головами, летящие голуби.

Когда мы пришли, уже стемнело. Снег прекратился, ветра почти не чувствовалось. Мне вспомнился Том Даннингер, посвятивший свой гений продлению жизни. Он ненавидел кладбища и перед тем, как присоединиться к своим коллегам на «Полярисе», утверждал, что находится на пути к величайшему прорыву. Что ж, ничего не изменилось, Том. Люди до сих пор живут не больше ста двадцати – ста тридцати лет, как и в давние времена. Даннингер сам приближался к этому возрасту, когда отправился к Дельте К: насколько я помнила, ему было больше ста двадцати. Я понимала, в чем состоял его интерес. Всем нам хочется думать, что процесс старения можно остановить. Но я подозревала, что если этого до сих пор не удалось сделать, то не удастся уже никогда.

Мы шли среди надгробий, обмениваясь пустыми замечаниями, созерцая наглядные доказательства бренности всего сущего и пытаясь не замерзнуть.

Крисп лежал в углублении между холмами, там, где рядом друг к другу располагались четыре могилы. Простой белый камень с именем, датами жизни и надписью «Светлая память». Кто-то посадил рядом с могильным камнем кустик сабулы. В преддверии надвигающейся зимы он выглядел невзрачным, но весной эти кусты покрывались золотыми цветами.

Земля была довольно рыхлой. Когда потеплеет, здесь вырастет трава.

– Интересно, кто он такой? – произнес Алекс.

Вернувшись в скиммер, Алекс позвонил Фенну, рассказал ему, где мы и чем занимаемся, и спросил, может ли он выписать ордер на эксгумацию Криспа. Фенн, похоже, отнесся к его просьбе без особого энтузиазма и даже с раздражением.

– Вам незачем лезть не в свое дело, – сказал он.

– Мы не нарушаем никаких законов, Фенн.

– Кого бы вы ни искали, Алекс, они опасны. Зачем вам рисковать?

Алекс имел немалый опыт общения с людьми, и сейчас в нем проснулся профессионал.

– Фенн, – сказал он, – я сомневаюсь, что мы верно опознали этого парня. Если выяснить, кто он такой, то, возможно, удастся выяснить, почему нас пытаются убить.

– Да брось, Алекс. Парень, умерший двадцать лет назад?

– Думаю, есть немалая вероятность того, что все это взаимосвязано. Я не прошу многого…

Они переговаривались несколько минут. Непреклонность Фенна понемногу начала таять.

– Будь у меня возможность, Алекс, я бы вам помог. Но то, о чем ты говоришь, – совсем уж старые новости. Есть доказательства?

– Слишком многие появляются и исчезают, не оставляя следов. Барбер. Агнес: то ли она мать Барбер, то ли нет. Крисп. Может, даже Тальяферро.

– У Тальяферро богатое прошлое, Алекс. Он не появился ниоткуда.

– Да. Но он исчез. И еще семь человек исчезли с «Поляриса». Думаю, было бы очень полезно узнать, кто лежит в могиле Криспа.

Фенн поднял руки в успокоительном жесте, словно опасался, что у Алекса начнется истерика.

– Послушай, – сказал он, – когда умер Крисп? В тысяча четыреста пятом? Четыреста четвертом? С тех пор никто не видел Агнес Шенли. – Он откинулся на спинку кресла. – Я передам начальству твои слова и порекомендую еще раз приглядеться к той истории. Тебя это устроит?

– Есть шанс, что они взглянут на труп?

Фенн явно боролся с желанием выложить все, что он думает об этом.

– Нет, – наконец ответил он. – Им не важно, кто лежит в могиле: обвинять все равно некого. К чему лишние хлопоты?

Глава 14

Человек должен умирать, только если он падает с моста или плавает среди акул. Ни для кого не должен гаснуть свет лишь потому, что скрытые в его клетках часы пробили полночь. Отчего-то мы считаем, что, когда природа приказывает нам самоуничтожиться, сопротивляться не стоит. Ну а я ищу способ не выполнить приказа.

Томас Даннингер. Право на жизнь

Природе важно лишь одно: ты должен родить и вырастить потомство. После этого убирайся прочь.

Шармон Кольм. Хаос и симметрия