Полярная быль

Штурман передал ответ. Американцы походили по палубе лодки, затем вытащили наверх резиновую шлюпку и принялись ее накачивать. Делалось это быстро и четко.

— Работают — я молчу! — не удержался боцман.

— Америка! — солидно подтвердил кочегар.

— Хау ду ю ду! — сложив руки рупором, крикнул Малютин.

Матросы на лодке замахали руками.

— Смотрите, смотрите, — отвечают! — обрадовался Малютин. — Симпатяги ребята! Эх, побывать бы у них хоть пяток минут.

— Чего захотел! — хмыкнул кочегар. — Заграница все-таки!

— А давайте пригласим американцев в гости, — предложил боцман. — Смотришь — и они пригласят нас.

— А разве можно?

— Можно, только дисциплина должна быть — во! — показал боцман большой палец. — Тихон Иванович, — подошел он к мостику, — команда просит вашего разрешения пригласить американцев в гости.

Капитан на мгновение задумался.

— Что ж, можно, пожалуй, пригласить. От этого худа не будет. Пригласим! — пообещал он.

— А ну, орлы, гони на палубу порядок! — оживился боцман.

«Орлы» подхватили скребки, голяки, швабры и принялись за уборку. Правда, на палубе и так все было в ажуре, но кому хотелось упасть лицом в грязь перед иностранцами?

На мостике тем временем шел другой разговор.

— Не нравится мне что-то это судно, — говорил старпом Девятияров механику Левому. — Выскочило нежданно-негаданно, как Филипп из конопель… Командир сычом сидит в рубке… Нет, настоящие друзья так не поступают.

— А ты хотел, чтобы он плясал на палубе? — пыхнул трубкой Левый. — Ему, брат, сейчас не до этого. Авария!

— Так-то оно так, но морская этика…

— Ну, чего захотел в военное время!

— Семен Петрович, — прервал его гидрограф. — А сколько у них команды?

— Сколько команды? Бес их знает, никогда не плавал на таких коробках. Тихон Иванович, сколько у них может быть народа? — повернулся механик к капитану.

— Думаю, человек двадцать, — прошелся по мостику Полищук.

— Надо отдать должное американским подводникам, — продолжал гидрограф. — В опасный рейс они рискнули махнуть. А все-таки хорошая штука — подводная лодка. Нам бы такое судно. Встретили бы льды, нырнули под них, прошли ледовый участок и снова продолжай свою работу. Что — неправду говорю?

— Может быть, после войны и будем иметь такие исследовательские суда, — пыхнул трубкой Левый.

На мостике появился с книгой и свертком карт под мышкой штурман.

— Карты готовы, Тихон Иванович, — доложил он капитану.

— Все привели в соответствующий вид?

— Все!

— Ну, раз так, поспешите вручить их по назначению. Вам поручается эта миссия. Кстати, не забудьте от моего имени и команды пригласить американцев в гости.

— Есть, капитан.

— Никита Павлович, — свесился Полищук над палубой, — найдется у нас чем попотчевать союзничков?

— Зробим, що трэба! — пообещал Рева.

Капитан взглянул на часы.

— Что ж, друзья, думаю, не лишним будет переменить экипировку.

Полищук направился к трапу. Вслед за ним потянулись остальные.

Неожиданно дверь радиорубки распахнулась, и из нее выскочил бледный радист.

— Тихон Иванович! Тихон Иванович! — приглушенным голосом окликнул он капитана. — Это не американцы. Немцы! Вот ответ Диксона на нашу радиограмму.

Спутники капитана замерли. Полищук схватил протянутый листок.

— Немцы! Немцы! — пронесся по палубе испуганный шепот.

— Германьцы? — переспросил Рева, выскакивая из камбуза.

— Без паники! — прикрикнул капитан, пробежав взглядом радиограмму. — Да, это немцы. И очень хорошо, что они открыли свою истинную цель. По местам! Делайте вид, что подводную лодку мы по-прежнему считаем американской. Продолжайте аврал. А вы, боцман, и вы, товарищи, — повернулся Полищук к комсоставу, — ко мне в каюту.

Уборка опять началась. Но это был не тот радостный аврал, которому минуту назад все отдавались самозабвенно.

— Что же будем делать, друзья? — спросил капитан своих помощников, втиснувшихся в его каюту.

Помощники угрюмо молчали.

— Может, ради своей безопасности дадим немцам приготовленные документы? — окинул он всех испытующим взглядом.

— Что вы! Ни в коем случае! Да как это можно! — раздались возмущенные голоса.

— Тише, тише. Так что же будем делать?

— Можно мне, Тихон Иванович? — спросил штурман.

Полищук кивнул.

— Я знаю упрямство немцев, — взволнованно заговорил штурман. — Они не оставят нас до тех пор, пока не добьются своего. А карты, видно, нужны им позарез, коли они выкинули подобный трюк… Я предлагаю собрать все карты и лоции, облить их бензином и сжечь.

Каюта недовольно зашумела.

— Нет, это невозможно, — вздохнул капитан. — Немцы обязательно это заметят и потом жестоко расквитаются с нами; к тому же карты нужны самим. Нет, здесь надо применить более гибкую тактику.

— Тогда давайте тянуть время: мол, корректировка продолжается, — не сдавался штурман. — А сами тем часом пошлем в Диксон срочную радиограмму о помощи.

— Тянуть нельзя, — возразил капитан. — Вы видели, как нетерпеливо похаживают по палубе вражеские матросы? Еще немного — и они бросятся на нас с оружием.

— Можно, Тихон Иванович? — поднял руку Арканов. — Я считаю самым верным сниматься с якоря и полным ходом идти во льды. Никакая лодка сквозь них не прорвется к нам…