Полярная мечта (С иллюстрациями)

Это была первая корреспонденция Джорджа Никсона, который, узнав о создании в Америке Лиги «стального занавеса», понял ее цели и внезапно попал в нужный для лиги тон.

Его корреспонденция была напечатана в нескольких близких к лиге газетах и влилась в общий хор воплей, призванных оглушить вновь выбранных конгрессменов и повлиять на политику верхов. Разумеется, истерические выкрики мистера Джорджа Никсона об агрессии советских кораблей были столь же правдивы, как и его красочное описание зловещего дыма, вырывающегося из пароходных труб.

Дело в том, что из труб полярных кораблей не вырывалось и не могло вырваться ни одного клуба дыма по той простой причине, что ни на одном из них в кочегарках не жгли угля.

Пароходы были переоборудованы. Могучие паровые машины, как и прежде, вращали винты, но пар получался не в старинных паровых котлах, а в установках, где ядерная энергия атомов предназначалась отнюдь не для тех ужасов, которыми пугал мистер Джордж Никсон.

С корабельной атомной станцией и знакомил одного из своих пассажиров капитан ледокола «Северный ветер» в тот час, когда мимо проплывал, дымя трубами, пароход «Форрестол».

Пассажиром, интересовавшимся атомным реактором, был Виктор Омулев, а капитаном — Федор.

Для Федора прогулка с Виктором по трюмным помещениям, когда-то занятым запасами угля, имела особый смысл, о котором не догадывался его спутник. Показывая Виктору новую технику, Федор думал о его сестре. Правда, Виктор мало чем напоминал сестру. Толстый, самодовольный, он и разговор об атомной установке начал с того, что ему, открывателю урановых месторождений в Голых скалах, не мешало бы узнать, как этот уран используется на корабле.

Федор вел Виктора в трюм.

В корабельном реакторе происходил распад атомов урана 235, редкой примеси самого тяжелого из металлов — урана. Ядро не только делилось на осколки, но и выбрасывало три «снарядика», три нейтральные частицы — нейтрона. Если такой снарядик попадет в соседнее ядро атома урана 235, оно разрушится, освобождая скрытую в нем энергию. Чтобы заставить энергию постоянно выделяться, надо быть уверенным, что летящий нейтрон встретит на своем пути ядро урана 235. Ядра атомов по сравнению с их величиной отстоят одно от другого на огромных расстояниях. Летящий нейтрон может не задеть ни одного из них. Известно, что случайно выпущенной пулей трудно попасть в ствол дерева. Но если деревьев на пути встретится много, если пуля будет направлена в лес, то какой-нибудь ствол она заденет обязательно. Так и в урановом реакторе. Чтобы быть уверенным, что нейтрон попадет в нужное ядро, надо иметь «целый лес» таких ядер, то есть, попросту говоря, нужно поместить в реакторе достаточное количество вещества. Если это вещество не будет иметь никаких примесей, то реакция распада распространится молниеносно, каждое разлетевшееся ядро разрушит соседнее, которое, в свою очередь, расколет еще одно или два, в результате произойдет атомный взрыв. Если же уран 235 будет лишь примешан к обычному урану, который поглощает нейтроны, но не разрушается, то реакция будет носить не взрывной, а более спокойный характер. Можно воспользоваться тем, что некоторые вещества захватывают нейтроны, и погружать в реактор стержни, сделанные из этих веществ. Таким способом легко уменьшать рой летящих нейтронов и регулировать тем число разрушаемых ядер и количество выделяемой энергии.

Первые реакторы атомных электростанций были рассчитаны на нейтроны, летящие с замедленными скоростями. Урановые стержни окружали веществом, способным тормозить летящие нейтроны, например графитом. Реактором управляли, вводя в него стержни, сделанные из бористой стали, — они поглощали нейтроны. Полностью вдвинутые в реактор, эти стержни могли и совсем остановить реакцию.

Если нейтроны летят медленно, атомного горючего надо загрузить в реактор очень много — около двадцати тонн металлического урана при шестистах тоннах замедлителя — графита. К этому надо еще прибавить вес защитных стен — несколько тысяч тонн. Для транспортных установок это, конечно, слишком громоздко и не годится даже для кораблей.

Лучше, когда в качестве замедлителя применяют не графит, а тяжелую воду. Но и в этом случае приходилось загружать в реакторы три тонны урана и пять тонн тяжелой воды, вещества редкого и дорогого. И даже такая установка слишком тяжела.

Другое дело, если пойти на использование быстро летящих нейтронов. Тогда можно ограничиться в реакторе лишь несколькими сотнями килограммов урана. Однако в этом случае нужно было решить труднейшие задачи управления реакцией, отвода выделяющегося тепла.

Федор показывал Виктору установку:

— К сожалению, не могу показать тебе реактор. Опасное излучение. Нас отделяет от него надежная защита: шестьдесят сантиметров бетона снижают опасную радиацию в сто раз.

В корабельном реакторе для регулирования пользовались замедлителями нейтронов. Когда корабль шел полным ходом, все замедлители специальными автоматами удалялись из реактора. Быстрые нейтроны попадали в наибольшее число ядер, освобождая максимальное количество энергии.