Полярная станция “Зебра”

– Вы меня удивляете, Ролингс! Из чего, по-вашему, сделан череп обычного человека – из железобетона? Стоит даже легонько тюкнуть такой штуковиной и вас притянут к ответу за убийство или, по меньшей мере, за тяжкие телесные повреждения… – Я взял пакет бинта. – А стоит обмотать рабочий конец вот этим – десяти ярдов вполне хватит, и вас уже обвинят только в хулиганстве или нанесении легких телесных повреждений.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – ровным голосом отозвался Ролингс. – Я говорю о том, что сегодня утром, когда мы с коммандером Свенсоном и лейтенантом Хансеном беседовали в лаборатории, вы с Мерфи, стоя снаружи, должно быть, не удержались и приложили ушко к двери. И услышали то, чего вам не следовало знать. Вы сообразили, что творятся какие-то темные дела, и хотя толком ничего не знаете, но решили так: гляди в оба – враг не дремлет. Верно?

– Верно. Боюсь, что все оно так и было.

– Мерфи что-нибудь знает?

– Нет.

– Я – офицер военно-морской разведки. В Вашингтоне все обо мне известно. Хотите, чтобы это подтвердил капитан?

– Нет, не надо… – Легкий проблеск улыбки. – Я слышал, как вы наставили пистолет на шкипера, но раз вас не посадили под арест, стало быть, с вами все чисто.

– Вы слышали, как я угрожал пистолетом капитану и лейтенанту Хансену. Потом вас отправили прочь. Больше вы ничего не слышали?

– Ничего.

– На станции «Зебра» убиты четыре человека. Трое из пистолета, один ножом. Их тела были сожжены, чтобы скрыть следы преступления. Еще трое погибли при пожаре. Убийца находится на борту корабля.

Ролингс не вымолвил ни слова, но явно был потрясен. Глаза у него полезли на лоб, лицо побледнело. Я рассказал ему все, что знали Свенсон и Хансен, и особо подчеркнул, чтобы он держал язык за зубами. Закончил я так:

– Доктор Бенсон пострадал довольно серьезно. Одному Богу известно, по какой причине, но на его жизнь, очевидно, кто-то покушался. Хотя мы в этом и не уверены. Но если это было все же покушение, то оно не удалось… Что дальше – понятно.

Ролингс уже успел взять себя в руки. Лицо снова было невозмутимым, а голос ровным. Он уточнил:

– Значит, наш приятель может попробовать снова?

– Обязательно. Никому из членов команды, кроме капитана, старшего офицера и меня, не позволяйте сюда заходить. Если же кто-то попытается… Ну, что ж, вы можете задать ему несколько вопросов, когда он наконец придет в сознание.

– Вы рекомендовали десять ярдов бинта, док?

– Этого вполне достаточно. И ради Бога, не переусердствуйте. Бейте не слишком сильно чуть сзади и выше уха. Вы можете устроиться вот здесь, за занавеской, чтобы вас никто не видел.

– Мне будет так одиноко сегодня ночью, – пробормотал Ролингс и принялся бинтовать головку ключа, поглядывая на кадры из мультиков на переборке. Даже старина Йоги-бэр, наш славный медвежонок, не составит мне компанию.

Надеюсь, хоть кто-то другой все-таки заявится…

Я оставил Ролингса в медпункте, испытывая даже некоторое сочувствие к тому, кто попытается сюда забраться, будь это убийца или кто-то другой. Мне показалось, что приняты все возможные меры предосторожности. Но, давая поручение Ролингсу стеречь Бенсона, я допустил одну небольшую ошибку. Всего одну. Я поручил ему охранять не того, кого надо.

Еще один несчастный случай произошел в тот день так стремительно, так просто и так неотвратимо, что мог действительно оказаться всего лишь случаем.

Вечером во время ужина я с разрешения Свенсона объявил, что завтра с девяти утра займусь лечением наших больных: ожоги без регулярной очистки и смены повязок могли серьезно загноиться. Кроме того, я решил, что пора наконец просветить рентгеном лодыжку Забринского. Медикаменты и прочие материалы в медпункте быстро убывали. Где Бенсон хранил свои запасы? Свенсон поручил стюарду Генри проводить меня туда.

Около десяти вечера, осмотрев двоих пациентов на станции «Зебра», я вернулся на «Дельфин», и Генри повел меня через пустой центральный пост к трапу, ведущему в отсек инерционных навигационных систем и примыкающий к нему приборный отсек. Мы спустились туда, Генри отдраил тяжелый люк в углу приборного отсека и с моей помощью – люк весил не меньше 150 фунтов откинул его назад и вверх, так что он прочно встал на фиксаторы.

На внутренней стороне люка нам открылись три скобы, а дальше вертикальный стальной трап, ведущий на нижнюю палубу. Светя фонариком, Генри стал спускаться первым, я последовал за ним. Небольшой по размерам медицинский склад был оборудован и укомплектован так же превосходно, как и все остальное на «Дельфине». Бенсон и здесь проявил себя большим аккуратистом, повсюду были прикреплены ярлыки и этикетки, так что уже через три минуты я нашел все, что требовалось. По трапу я поднялся первым, остановился, немного не дойдя до верха, протянув руку, забрал у Генри рюкзак с медикаментами, развернулся, чтобы поставить его наверх, на палубу приборного отсека, а потом ухватился за среднюю скобу на люке, собираясь подтянуться и выбраться туда и сам. Но подтянуться мне не удалось.