Полярная звезда

— Почему ты уехала со стройки и стала разделывать рыбу? На строительстве больше платят, идут северные надбавки. Ты работала на свежем воздухе — не то что здесь, в трюме.

Наташа скрестила руки на груди. Ее щеки порозовели.

Мужа подыскивает. Ну конечно. На стройках мужчин больше чем женщин, но это не то, что на корабле, где более двухсот здоровых мужиков вынуждены находиться в обществе примерно пятидесяти женщин, причем половина из них уже бабушки, так что выходит десять претендентов на одну. Наташа постоянно ходила по палубе в спортивном костюме или в пальто с лисьим воротником, а при малейшем намеке на погожий денек — в открытом платье с яркими цветами, в котором она походила на большую распустившуюся камелию Аркадий смутился от того, что не догадался раньше.

— Люблю путешествовать.

— Я тоже.

— Но ты не сходишь на берег в иностранных портах, сидишь на корабле.

— Я патриот.

— У тебя виза второго класса, вот почему.

— Это только одна из причин. Хуже того, что у меня и любопытство второго класса. И вообще, я настолько доволен своим конвейером, что не участвую в общественной и культурной жизни корабля.

— На танцы не ходишь…

— Именно. Словно я и не существую. Я ничего не знаю ни про американцев, ни про здешних женщин, ни, в частности, про Зину Патиашвили.

— Она была честной советской труженицей, которой нам будет очень не хватать.

Аркадий раскрыл шкаф. Одежда висела на плечиках по порядку: сначала вещички Динки, маленькие, как у девочки, затем платья «мамаши» Мальцевой, потом гигантское вечернее платье Наташи алого цвета, ее сарафан, тренировочные блеклые костюмы. Одежда Динки его разочаровала, он ожидал увидеть красочную узбекскую вышивку или парчовые шаровары, а вместо этого — китайский жакет.

— Ты уже забрал вещи Зины, — заметила Наташа.

— Да, они были очень аккуратно сложены, — ответил Аркадий.

В трех ящиках лежало белье, чулки, шарфики, шляпки, а в наташином ящике — еще и купальник. Четвертый ящик был пуст. Он проверил заднюю часть и дно, не приклеено ли там чего липкой лентой.

— Чего ты ищешь? — спросила Наташа.

— Не знаю.

— Ну и следователь!

Аркадий вынул ручное зеркальце из кармана и посмотрел под раковиной и скамейкой — может, там что спрятано.

— Разве ты не будешь снимать отпечатки пальцев?

— Попозже.

Аркадий проверил под койками и прислонил зеркальце к книгам, валявшимся на матрасе Зины.

— Мне необходим человек, знающий экипаж. Не из начальства, но и не простой рабочий, вроде меня.

— Я член партии, но я не стукачка. Поговори со Скибой или Слезко.

— Мне нужен помощник, а не осведомитель, — Аркадий снова раскрыл шкаф. — Здесь у вас столько укромных уголков, что можно спрятать что угодно.

— И что именно?

Он заметил, как она напряглась. Подумал, что к раньше это чувствовал. Наташа чуть-чуть наклонилась, когда он раскрыл ящик во второй раз. Конечно, дело в купальнике, зелено-синем бикини, который ей и на коленку не налезет. В тот теплый день Зина надевала его вместе с солнечными очками.

Моральный кодекс на судне походил на тюремные порядки. Тягчайшим преступлением — гнуснее, чем убийство, — считалось воровство. С другой стороны, поделить имущество покойника — это естественно. Однако присвоение купальника втайне могло стоить Наташе ее святыни — партбилета.

— Готов поспорить, что у вас в каюте, так же, как у нас, каждый что-то одалживает друг у друга. Иногда трудно разобрать, кому что принадлежит. Я рад, что мы его отыскали.

— Я взяла его для моей племянницы.

— Понятно.

Аркадий положил бикини на кровать. В зеркальце он заметил, что Наташа не сводит глаз со шкафа. Он отнюдь не стыдился своего приема — у него попросту нет ни средств, ни возможностей для расследования по всем правилам. Он снова внимательно оглядел вешалки. Обобщенно можно заключить, что русские женщины обретали рубенсовские формы, чтобы успешнее бороться с зимними морозами. Зина была грузинкой, с юга. Единственной из обитательниц каюты, кому могли бы подойти вещи Зины, была Динка, а единственной оставшейся вещью, которую могла бы носить Зина, был элегантный красный китайский жакет на подкладке. Во всех иностранных портах имелись убогие лавчонки, торговавшие дешевыми тряпками, которые могли позволить себе купить советские моряки к рыбаки. Частенько лавки размещались далеко от доков, и людям с советских судов приходилось вышагивать целые мили, экономя на такси. Там Динка могла бы купить такой красный жакет с золотыми драконами и карманами на кнопках, если бы не стала покупать ничего больше. Но дело было в том, что это плавание было первым в жизни Динки, а «Полярная звезда» не успела зайти еще ни в один порт. Аркадию стало стыдно за свой трюк с зеркальцем.

Когда Аркадий снял жакет с вешалки, Наташа уставилась на него, как девочка, впервые увидевшая колдуна.

— Вот это, — произнес он, — Зина одолжила Динке перед танцами.

— Да, — признала Наташа и добавила тверже: — Динка никогда ничего не воровала. А вот Зина вечно занимала деньги и никогда не возвращала Динка не воровка.

— Именно это я и хотел сказать.