Полярная звезда

— Квартирка на Русской улице. Уютная: африканские маски, японские гравюры, ружья на стенах. Она жила там с каким-то парнем, который в то время был в отъезде. Мне, конечно, нужно было бы доложить об оружии куда следует, но как бы я объяснил им причину своего появления в квартире? Хорошие разговоры пошли бы по нашему Управлению: главный капитан флотилии закладывает мужика бабы, с которой переспал. Не пойму, что меня заставляет рассказывать все это тебе.

— Вы же можете от всего отказаться впоследствии. Поэтому-то вы и выбрали меня: если я обнаружу что-то такое, что придется вам не по вкусу, вы запросто сможете дезавуировать это. Чего я сам никак не могу понять, так это почему вам вообще понадобилось какое-то расследование, если вы знали, что все эти некрасивые истории могут всплыть на поверхность. Вы перепугались, или это была просто глупость?

Молчание длилось так долго, что Аркадию показалось, будто Марчук не слышал вопроса. Что же касается женщин, то не он первый, не он и последний.

Когда капитан наконец заговорил, голос его прерывался от чувства отвращения к самому себе.

— Я скажу тебе почему. Два года назад я был капитаном на траулере в Японском море. Стояла ночь, погода отвратительная, ветер девяти баллов. Я вовсю старался выбрать план — меня только что сделали главным капитаном. В общем, я послал команду на палубу. И тут в борт ударила волна. Случается такое. Когда она проходит, ты пересчитываешь тех, кого не смыло. Мы не досчитались одного рыбака. Сапоги остались на палубе, а его и следа нет. Смыло? По сходням? Не знаю. Конечно, судно остановили, начали искать. Ночью, в волнах, в ледяной воде, он должен был погибнуть через несколько минут от переохлаждения организма. Или же хлебнул сразу столько, что прямиком отправился на дно. Больше мы его не видели. Я дал радиограмму в Управление флота во Владивосток, сообщил о гибели члена команды. Мне приказали продолжать поиски, а также обыскать судно на предмет пропажи спасательных жилетов, кругов и всего, что может плавать. Полдня мы утюжили воду во всех направлениях, всматриваясь в каждый пучок водорослей, люди обшарили все уголки траулера, пересчитали жилеты, буйки, бочонки. И только после того, как я доложил в Управление, что ничего не пропало, нам разрешили продолжить лов. Прямо мне никто ничего не сказал, но все было ясно и без слов: японский берег был от нас всего в двадцати морских милях. Для мудрых голов в Управлении не было ничего невозможного в том, что человек собирался стать перебежчиком, что он решил темной ночью в непогоду преодолеть вплавь двадцать миль ледяной воды. Какая чушь! И я должен был приказать его друзьям искать тело не для того, чтобы найти его, передать семье, похоронить по-человечески, а для того, чтобы убедиться в том, что он не бежал. Как будто мы все — зэки. Я был вынужден это сделать, но потом я дал себе слово, что никогда больше не отдам команду на милость Владивостока. Значит, Зина была не подарок? Так я — тоже. Вот ты и выясни, что произошло.

— Ради команды?

— Да.

— Далеко еще до Датч-Харбора?

— Десять часов.

— Если вы хотите сделать что-то для команды, разрешите им всем сойти на берег. За десять часов я ничего не узнаю.

— Я пошел на компромисс с Воловым, имея в виду тебя. Он все же первый помощник. Ты слышал, что он сказал.

— Но вы — капитан. Если вы захотите, чтобы ваша команда сошла на берег, вы сделаете это.

Марчук молчал. В губах вместо сигареты он держал уже обуглившийся фильтр.

— Продолжай искать, — выговорил он наконец. — Может, что-нибудь и найдешь.

По внешней лестнице Аркадий спустился с мостика. Снаружи Марчук казался прикованным к рулевому колесу.

Глава 16

Когда Аркадий добрался до своей каюты, его уже так трясло, что он решил принять радикальные меры. Взяв полотенце, он спустился на палубу ниже, в небольшую раздевалку, где по стенам висели крючки для одежды и плакатик: «Порядочный гражданин уважает собственность других». Под плакатиком от руки было написано: Денные вещи берите с собой».

С ножом, спрятанным в полотенце, Аркадий вошел в баньку. Для «Полярной звезды» банька была немыслимой роскошью. Оборудовала ее команда, и, хотя размерами банька была чуть больше телефонной будки, на ее отделку пошли настоящие кедровые доски. В углу — несколько крупных валунов, под которыми проходили трубы с горячим паром, ведерко и ковшик, тоже из кедра. В воздухе уже висел густой парок. С полка свисали две пары чьих-то ног, слишком тощих, чтобы принадлежать убийцам.

В московских Сандунах или в сибирской бане по-черному — какая разница — российский человек уверен, что нет лучшего средства от всех хвороб, чем хорошая банька. С помощью веника и пара излечиваются и простуды, и артриты, и нервные заболевания, а для похмелья банька — первое дело. На «Полярной звезде» она никогда не пустовала.

Поры Аркадия расширились, на лбу и груди выступили крупные капли пота. Хотя ноги и руки еще не совсем хорошо повиновались ему, сильно обморозиться он не успел. Как только он избавится от трясучки, мысли придут в порядок, голова заработает яснее.