Полярные моря

– Оставаться здесь нельзя, – сказал Шеклтон. – Ближайшая обитаемая земля лежит в восьмистах милях к северо-западу. Это Южная Георгия. Там почти всегда зимуют китобои. Но всем вместе нам не уйти: слишком малы шлюпки. Несколько человек отправятся вместе со мной на вельботе, а за остальными мы вернемся на китобойце.

Южная Георгия – еще одна скала. Климат там столь же суров, как и на острове Мордвинова. „Высочайшая вершина вздымается на 2840 метров над уровнем моря. В горах имеется множество ледников“. Моряки „Эндьюренса“ бросают взгляд в направлении, указанном Шеклтоном. Они смотрят на обледеневшие берега, о которые разбиваются гигантские серые волны. Острова разделяет расстояние в 800 миль, то есть полторы тысячи километров.

– Не так уж много!

Преодолеть такое расстояние на самолете – сущие пустяки. Современное судно даже в плохую погоду пройдет 800 миль без особых трудностей. Мне же хочется рассказать, в каких условиях состоялось последнее истинно океанское приключение.

Из четырех шлюпок „Эндьюренса“ три слишком малы для столь долгого плавания. Пригоден только беспалубный вельбот – 6,7 метра в длину, две небольшие мачты, два паруса. В полной тишине Шеклтон назначает пять человек, которые пойдут вместе с ним. Стоит ли им завидовать? Они уходят первыми, но дойдут ли до цели? А если не дойдут, какова будет участь остальных?

В вельбот грузится провизия, пресная вода (растопленный снег). Шеклтон берет карту, секстант, часы, компас, лаг. Вельбот покачивается на волнах в крохотной бухте, которая более или менее защищена от бурного моря. Ждать затишья? Сколько времени?

– По местам! До скорого.

Вельбот на веслах огибает мыс, затем на мачтах поднимаются паруса. Оставшиеся на берегу машут вслед уходящему суденышку.

Поль-Эмиль Виктор писал: „Невероятный подвиг“. И когда вчитываешься в повествование об этом плавании, понимаешь, что Виктор прав. В молодости я с несколькими друзьями терпел бедствие на вельботе (сломалась мачта) у банки Анфар в бухте Сены, прямо перед Гавром. В шторм банка считается гиблым местом. Я далек от мысли сравнивать наше положение с положением экипажа Шеклтона, который боролся с разъяренным морем Антарктиды. Просто мы были в таком же вельботе, и экстраполировать события не представляет особой трудности.

Вельбот – устойчивое морское судно с превосходными мореходными качествами. Двухпарусное суденышко Шеклтона взбирается по откосам водных громадин, от вида которых человека, далекого от моря, берет жуть; когда оно оказывается на гребне волны, его днище наполовину обнажается, и кажется, что вельбот вот-вот опрокинется. Но нет, корма оседает, вельбот садится на волну и скользит вниз, словно по ледяной горке. И вновь взбирается вверх. Вельбот с легкостью минует рифы – либо увлекаемый водоворотами, либо проходя над ними на гребне волны. Через некоторое время люди, сидящие в вельботе, не то чтобы успокаиваются, а просто начинают понимать, что у них есть возможность выдержать любые невзгоды.

Но на вельботе нет палубы. Водяные брызги – а то и весь гребень волны – обрушиваются внутрь, и через час все промокают насквозь. Кроме того, в течение всего путешествия, и днем и ночью, надо вычерпывать воду. Провизия подмокла – вымокшие люди едят пропитанную водой пищу. Есть и пить на этих качелях не так уж приятно, а отправление естественных нужд ставит моряков просто в опасное положение – друзьям приходится держать вас крепче крепкого, чтобы вы не выпали за борт. На звания никто внимания не обращает. „Давайте, капитан. Я держу вас“. Тогда авторитеты и уважение не страдали во время путешествий.

День сменяется ночью, которая больше похожа на ревущий черный хаос. Люди по очереди вычерпывают воду и спят. Человек обладает удивительной приспособляемостью. После трех-четырех бессонных ночей, проведенных в тревоге, разбитые от усталости люди иногда бросают вычерпывать воду, ложатся на дно и в насквозь мокрых одеждах, прижимаясь друг к другу, чтобы сохранить малейшую частицу тепла, забываются в крепчайшем сне. От ярости стихий они словно тупеют – мысль становится тяжелой и неповоротливой; лишь брезжит сознание, что ты еще жив, а шлюпка идет в нужном направлении. Думаю, что каждый моряк возносит тайные молитвы, которые уносит яростный ветер.

Шеклтон спит меньше других, вернее, почти совсем не спит. В его повествовании об этом плавании („Юг, история последней экспедиции Шеклтона“) мало подробностей о том, как ему удалось сохранить правильное направление. В редкие минуты просветления он сумел провести астрономические наблюдения и рассчитать свое местонахождение. Вельбот прошел по прямой от острова Мордвинова до западной оконечности Южной Георгии. И наконец продрогшие моряки увидели на горизонте заснеженную вершину.

Их взорам открылся заледенелый пустынный берег, ничем не отличающийся от берега острова Мордвинова. Но в здешних водах резвились тюлени.

– Грютвикен лежит на противоположной стороне острова, – сказал Шеклтон. – Именно там стоят китобои. Но сначала следует отдохнуть.