Полярный летчик

Самолёты собирали, забыв про отдых и сон. Вместе с советскими специалистами трудились испанские механики, в ходе работы знакомясь с новыми для них машинами.

Через четыре дня на аэродроме выстроились советские самолёты.

Это были двукрылые истребители «И-15», с тупой, несколько вздёрнутой передней частью фюзеляжа, «И-16», с одной парой коротких широких крыльев.

Испанцы любят меткие прозвища. Тупорылые «И-15» сразу назвали «чатос», что значит «курносые». Короткокрылые «И-16» окрестили «москас» – «мошки». Эти прозвища привились, и всю войну, где бы в Испании ни появлялись наши «ястребки», их любовно называли «чатос» и «москас».

В конце шеренги стоял похожий на стрекозу «Р-5». Ему очень обрадовался Дуглас. Самолёт-разведчик нужен был до зарезу, ведь на истребителе далеко не улетишь.

С простым, не капризным «Р-5» быстро освоился его новый бортмеханик – Карлос. Этого невысокого роста, худущего молодого человека отличали от школьника старших классов, за которого его можно было принять, лишь замасленный синий комбинезон, который он никогда не снимал, чуть ли не спал в нём, да заскорузлые руки, все в ссадинах и царапинах.

Карлос настолько увлёкся самолётом, что не ходил домой ночевать и спал под его крылом. Всё время он то копался в моторе, то нырял под шасси, что-то смазывал, подтягивал, подвинчивал, громко призывая на помощь поочерёдно то святую деву Марию, то самого «дьяболо». Однажды в полночь он всполошил весь аэродром, запустив мотор, в котором, как ему почудилось, что-то не ладилось.

К самолёту прибежал советский техник. Карлос спрыгнул на землю и удовлетворённо закричал:

– Порррьядокс!

Он любил козырнуть русским словом и знал их уже немало.

Утром пятого дня сборки на аэродроме появилась старушка. Боец, охранявший ворота, её знал и беспрепятственно пропустил. Старушка в одной руке весла узелок, а другой опиралась на палку. С трудом передвигая скрюченные ревматизмом ноги, она ковыляла среди самолётов и негромко звала:

– Карлос! Карлос!

Механик бросился ей навстречу:

– Мамита!

Слёзы потекли по смуглым лицам – молодому, выпачканному машинным маслом, и старому, чисто отмытому, морщинистому.

Их окружили товарищи. Оказывается, мать Карлоса, обеспокоенная его долгим отсутствием, пришла искать сына. Они пошептались, а потом Карлос стал угощать всех, кто работал вблизи, вином из объёмистой баклажки, которую принесла в узелке его мамита. Он поднял её на крыло своей машины, и старушка неожиданно вскинула руку со сжатым кулаком в интернациональном революционном приветствии. Все дружно ответили ей тем же жестом. Потом старушка перекрестила сына, благословила его, что-то пошептала и, перекрестив самолёт, ушла…

В солнечное утро аэродром стал похожим на пчелиный улей, и казалось, в небе реют не боевые самолёты, а весёлые золотистые пчёлы, наполняя воздух однообразным жужжанием. То и дело взлетали и приземлялись «чатос» и «москас». Их опробовали после сборки советские лётчики. Они же, став на время инструкторами, помогали овладеть новыми машинами добровольцам из других стран.

Только «Р-5» стоял пока на земле, что очень расстраивало Карлоса.

«Красный чертёнок»

На плоскостях и фюзеляжах всех самолётов, пополнивши» народные военно-воздушные силы, маляры вывели круги с цветами республики – красным, жёлтым и фиолетовым.

Карлосу этого показалось мало. Он долго орудовал кистью и краской. Довольно удачно механик изобразил на борту «Р-5» красного чертёнка, показывающего кому-то нос растопыренными пальцами.

Дерзкий бесёнок всем понравился.

С того часа самолёт стали называть «Дьяболито рохо» – «Красный чертёнок».

Так бывший «М-10-94» приобрёл себе новое имя.

Через сутки у него появился и новый хозяин.

Двадцатипятилетний советский лётчик Александр Шухов, инструктор авиационного училища, узнав, что со всех концов земного шара в Испанию едут добровольцы, не находил себе места. Он отлично летал на машинах разных типов и всей душой хотел помочь героическому испанскому народу. Кому, как не ему, сражаться с фашистами! Он подавал начальству рапорт за рапортом, пока не получил разрешения ехать в Испанию.

Шухов с небольшой группой таких же, как он, добровольцев уехал во Францию и ночью перешёл испанскую границу.

Две недели он уже находился на войне, но не воевал – ещё не прибыли самолёты. Много успел повидать за эти дни «камарада Хосе» – так назывался теперь Шухов. И чем больше он видел, тем нетерпеливее становилось желание взвиться в небо на истребителе, ринуться на вражеский самолёт, поймать его в рамку прицела, нажать гашетку пулемёта, заставить фашиста огненным комом рухнуть на землю.

Он побывал в Мадриде. Главный советник по авиации пригласил советских лётчиков-добровольцев поехать в испанскую столицу.

– Не думайте, что я везу вас просто на экскурсию, – сказал им перед выездом генерал Дуглас. – Мы отправляемся вроде как на разведку. Очень полезно познакомиться на земле с районом, над которым будешь сражаться в небе.