Читаем Полярный – Москва полностью

Как всегда высказывались Зажирей, Комракова, снова Зажирей. Регина уже собралась закрыть собрание, но тут слово попросил Антипин, потом Жарков, потом Герчиков. И пошёл настоящий разговор по душам. Говорили почти два часа, с часа до трёх. И мальчишки, и девчонки, кажется, многое поняли. Во всяком случае, когда Регина сказала, что надо вымыть парты, никто не заорал, протестуя, как это было прежде, а принялись мыть парты.

Вымыв свою, мы с Наташей Цепелевич сбегали в столовку, купили булки, чтобы накормить класс. И, когда мы бегали на первый этаж за булками, я видела Петю: он входил в школу как раз в тот момент, как я читала объявление о субботнем вечере. Поздоровался.

Ну вот, парты вымыты. Все ушли. Остались только мы, пятеро девчонок, и Журавель. Девчонки всё ещё под впечатлением собрания, переполнены эмоциями и любовью к ближнему. Поэтому и с Журавель поговорили неплохо, по душам. Но мне кажется, что Лариса всё равно осталась при своём мнении.

Школьный вечер

В 7 часов вечера, как обычно по субботам, начался школьный вечер. Он был непраздничный, рядовой, какие в нашей школе устраивались почти каждую субботу. Народу было мало, танцевать не с кем. Я всё ждала, что меня пригласит Петя, сама-то я этого делать не собиралась. И он пригласил, потом ещё, потом мы с ним танцевали твист, но, когда вечер кончился, домой я шла одна. Петя меня не провожал.

Погода была чудесная, сидеть дома не хотелось, я сбегала за Журавель, с которой мы теперь поддерживаем дипломатические отношения, и пригласила её гулять в надежде увидеть Петю, но все мальчишки после вечера куда-то подевались. Поэтому мы погуляли вдвоём, болтая о том о сём и не вспоминая недавний конфликт.

Ноябрь

Кончается ноябрь, в разгаре вторая четверть. Времени ни на грош. Учёба, учёба! Таня Старостина отдыхает: у неё ангина. У меня тоже горло болит весь сегодняшний день, но лежать дома не хочу. Пришла в школу, в которой всё однообразно и даже уныло. Или это настроение такое? Унылое.

В прошлое воскресенье ходили вечером с девчонками из нашего класса на прогулку. Сначала навестили больную Таню Старостину, которая живёт в Палой губе, потом вернулись к Дому офицеров, а от него в парк, который рядом со стадионом. Сели в парке на скамеечку, задрали головы и любуемся небом. А небо сегодня чудное! Чёрное-чёрное! И яркие звёзды.

Мимо нас к качелям направляются трое ребят, краем глаза я замечаю Петю – и настроение сразу улучшается. Парни сели на другую скамеечку, обращённую к стадиону. Казалось бы, вот удобный случай погулять вместе, но, подчиняясь какому-то глупому порыву, я потащила девчонок на стадион.

Спустились к трибуне, она завалена по колено снегом, а внизу, в темноте чувствуется простор стадиона. Почему-то захотелось громко покричать на этом просторе, что вызвало безудержный смех. С хохотом спустились по засыпанным снегом ступенькам на стадион, а потом ушли через другой выход, мимо подплава, и вверх по лестнице – к Циркульному магазину.

Выходим на улицу, и Тамара вполголоса говорит:

– Девочки! Смотрите, Журавель…

Мы смотрим туда, куда показывает Тамара, – около магазина, который в это время закрыт, стоит наша Журавель с каким-то взрослым парнем в серой куртке и берете. Вот это да! Мы, конечно, прошлись туда-сюда, чтобы разглядеть кавалера получше. На наш взгляд, он очень взрослый, ну буквально под тридцать. С Журавель он уходил под руку. Мы поохали, поахали и продолжили нашу прогулку. Опять повстречали Костоеда с его парнями, но прошли мимо. Вот уже 9 вечера, пора домой. И настроение уже совсем не такое весёлое.

Встречаемся с Петей на репетициях ТЮПа, иногда танцуем вместе на школьных вечерах, вот и все наши отношения.

Недавно Хлопунов заходил ко мне за тетрадкой по английскому. Рассчитывал посидеть у меня, переписывая, но я всучила тетрадь так, что ему пришлось уйти домой. Раньше бы я так не сделала, а теперь свободно!

Наконец Таня Старостина вышла после ангины. От физкультуры она освобождена, а я освободила себя сама, и мы чудесно с ней проговорили весь урок, гуляя по этажам школы. Везде идут уроки, тишина, полумрак, никого нет. Хорошо, спокойно. И вспомнили мы с ней наш 5 «г», наших милых мальчиков, которые уже уехали из нашего города. Сашу Назарова, Валеру Смирнова. Хорошие ребята, не то что теперешние. Вот недавно был такой хороший разговор, но разве что изменилось? Дошла очередь и до тайн сердечных.

Оказывается, Вовка Жарков нравится Тане, и он написал ей письмо, предлагая свою дружбу, которую Таня не отвергла. Вовка после этого изменился, стал скромнее, вежливее, приятнее. Конечно же поговорили и о Костоеде. Завтра опять школьный вечер, придёт ли он?

А дома, уже поздно вечером, звонил мне по телефону некий тип, который не представился. Сначала интересовался номером телефона Журавель, потом – чем я занимаюсь, пойду ли завтра на вечер, а мне почему-то стало так противно после этого звонка!

Вечер поэзии

Перейти на страницу:

Похожие книги

Заберу тебя себе
Заберу тебя себе

— Раздевайся. Хочу посмотреть, как ты это делаешь для меня, — произносит полушепотом. Таким чарующим, что отказать мужчине просто невозможно.И я не отказываю, хотя, честно говоря, надеялась, что мой избранник всё сделает сам. Но увы. Он будто поставил себе цель — максимально усложнить мне и без того непростую ночь.Мы с ним из разных миров. Видим друг друга в первый и последний раз в жизни. Я для него просто девушка на ночь. Он для меня — единственное спасение от мерзких планов моего отца на моё будущее.Так я думала, когда покидала ночной клуб с незнакомцем. Однако я и представить не могла, что после всего одной ночи он украдёт моё сердце и заберёт меня себе.Вторая книга — «Подчиню тебя себе» — в работе.

Дарья Белова , Инна Разина , Мэри Влад , Олли Серж , Тори Майрон

Современные любовные романы / Эротическая литература / Проза / Современная проза / Романы
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза