Полигон

Значит, всё-таки Талдом… Впрочем, я именно так сразу и подумал, когда речь зашла о Северном, посёлке-спутнике Талдома. Что известно о Талдоме? Очень замкнуты и скрытны, при этом хорошо вооружены, многочисленны, очень сильны, и при всей своей впечатляющей военной мощи вообще не встревают ни в какие территориальные конфликты. Зачем же им сейчас идти на открытую конфронтацию? Мне это было совершенно непонятно.

– Иди за мной, – приказал я Сильверу и направился к лестнице.

Я помог одноногому капитану спуститься по крутым ступенькам на четвёртый подземный уровень. Колованов молчал и не задавал вопросов, хотя явно и не понимал моих действий. Вдвоём мы прошли по освещённым коридорам. Даже в столь раннее утро в бункере шло активное строительство. Грузчики спускали вниз мешки с плодородным грунтом и удобрениями. Сварщики разрезали что-то металлическое, разбрызгивая горящие искры по коридору. Электрики громко матерились и искали место пробоя в изоляции какого-то провода. Работа не останавливалась ни на минуту – все обитатели прекрасно понимали, что времени до герметизации бункера осталось крайне мало.

Мы остановились у единственной закрытой камеры, возле которой сегодня дежурила Бестия. Девчонка при виде начальства вытянулась в струнку, придерживая рукой слишком громоздкий для себя карабин. Я попросил капитана на всякий случай приготовить оружие, сам тоже снял пистолет с предохранителя, после чего приказал открыть камеру.

Загадочный пленник до сих пор упорно молчал, не ответив ни на один заданный вопрос. Так и оставалось непонятным, как он очутился на том поезде. В принципе, он мог запрыгнуть на вагон в любом месте по пути следования. Но я предположил, что этот «безбилетный заяц» прошмыгнул именно в Талдоме, когда поезд медленно-медленно тащился по этому загадочному закрытому городу. Иначе, будь нелегальный пассажир родом из Вербилок или Запрудни, какой ему смысл был молчать?

Пленник спал. Я хорошо рассмотрел его при неярком свете маломощной лампочки. Это был худой высокий мужчина лет сорока с резкими чертами лица и длинными путаными волосами цвета воронова крыла. Я закашлял, бронхит ещё давал о себе знать. Пленник проснулся и открыл глаза, повернул голову в сторону гостей и слегка кивнул, словно приветствуя вошедших.

– Мне очень интересно узнать, почему радисты Талдома глушат наши предостерегающие сообщения об отравляющем газе? Почему-то мне кажется, что ты можешь знать ответ на этот вопрос.

Пленник, одетый лишь в тёплую рубаху и пижамные брюки, медленно сел на кровати и опустил босые ноги на холодный бетонный пол. Он посмотрел на меня внимательным изучающим взглядом, потом медленно повернулся к оставшимся у двери капитану и Бестии, держащим в руках оружие.

– Да, я знаю ответ на этот вопрос, хотя в двух словах это не объяснить, – вдруг впервые заговорил пленник. – Однако я не решил, стоит ли вам про это вообще рассказывать? Мои слова ничего не изменят, привычный мир уже не спасти. А вот загубить свою бессмертную душу клятвопреступлением мне не хочется.

– А губить свою душу тысячами загубленных жизней тебе хочется? – сурово поинтересовался я. – Их ведь вполне возможно спасти.

Арестант поднял свой взор на меня, в его глазах читались печаль и скорбь.

– Вот именно тут мы приходим к идеологическому противоречию, которое подтолкнуло меня бежать из спасительного Талдома. Этим своим бегством я поставил свою гордыню выше доводов веры. Предположил, что я, жалкий червь, лучше самого Господа нашего знаю, что нужно делать. Ведь вокруг нас всё идёт именно так, как предсказано в Святом Писании: «Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть. Но это еще не конец. Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам. Всё же это начало болезней».

– Евангелие от Матвея, глава двадцать четвёртая, – поразила своей осведомлённостью молчавшая до этого Бестия.

– Именно! – обрадовался пленник, его глаза загорелись безумным огнём. – Всё происходящее давно предсказано и описано: войны, развал существующих государств, кровавые разборки между соседями и братьями, голод, мор и болезни. И даже применение отравляющих веществ тоже описано: «Тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы. И кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего. И кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои. Горе же беременным и питающим сосцами в те дни». Ведь каждому ясно, что рецепт выживания даётся в Святом Евангелие – бежать от тяжёлого газа повыше в горы, не возвращаться ни за каким имуществом, не пить отравленную жидкость.

– По-моему, слишком натянутое сравнение, – скривился я.