Полигон

— Но я же не знала, что это была всего лишь радиопередача! Вы начали задавать вопросы, и я подумала: мальчик читает, интересуется… Стала рассказывать… И урок превратился в лекцию. Вы были спасены.

— Свою «пару» я получил два дня спустя.

Она улыбалась:

— Да уж… Дважды подряд провести старого Балу у вас бы не вышло… — Выражение ее лица вдруг изменилось. — Но все это в прошлом. Вы выросли. Смею надеяться, уже не станете дурить голову старой учительнице, иначе… это будет просто непорядочно с вашей стороны, Артем.

Я кивнул и спросил:

— Хотите кофе?

— Пока я хочу услышать ответ на вопрос, который задала.

— А как насчет того, чтобы совместить приятное с полезным?

Пока я накрывал на стол и варил кофе, мы молчали. Густой аромат напитка заполнил все углы кухни; стало тепло и уютно, я немного расслабился.

— Кофе с лимоном и щепоткой соли меня угощал в свое время Марк Моисеевич, географ, — сказала Галина Андреевна. — Давно, миллион лет назад. Помните его? Он уже тогда был стар, сед, носат и неопрятен, а я… Новоиспеченная вдова, меньше года как похоронившая мужа… Но, кажется, еще очень даже ничего. Он имел виды, а у меня возникла на тот момент еще призрачная возможность уехать — сначала в Израиль, потом в Америку. Но я не захотела — ни его самого, ни его Америки. И поняла тогда две вещи: евреи очень любят русских женщин и зачастую имеют над ними странную, ничем не объяснимую, магнетическую власть. Правда, надо мной он этой власти не получил, и замуж за него я не вышла. Впрочем, и ни за кого другого.

— Жалеете? — спросил я.

— О ком-то — возможно… Но только не о Марке, в этом можете быть уверены. Итак, Артем. Я понимаю, вы совершенно не обязаны ни о чем мне рассказывать. Я уже давно не ваша учительница, а вы не вихрастый лопоухий мальчишка, любитель вытереть нос движением ладони снизу вверх, которому никак не дается алгебра… Да и некоторые другие точные науки. И все-таки я прошу вас… Отнеситесь с пониманием. Я прожила в этом городе пятьдесят девять лет, и я имею право…

Я поднял руки.

— Сдаюсь. Имеете. Знаете что, Галина Андреевна… Вы пейте кофе — если захотите еще, я сварю… А я расскажу вам одну историю.

— Опять ваши штучки из детства, Артем!

— На этот раз все очень серьезно. Только просьба: сколь бы невероятна и жестока вам моя сага ни показалась — не перебивайте. Вы и мне окажете большую услугу: рассказывая, я заново восстановлю все в памяти, выстрою по порядку и, возможно, сумею найти ответы на кое-какие вопросы.

Математичка сделала маленький глоток кофе и отодвинула чашку.

— Я вас внимательно слушаю.

— А потом вы позвонили в дверь, — закончил я.

За окном медленно светало. Казалось, природе нужны усилия, чтобы перевести мир из черного в серый.

За время моего рассказа я дважды варил кофе, и оба раза — себе. Математичка не ела и не пила. Она сидела за столом, вытянувшись в струнку, и слушала. Лишь тени эмоций проносились по ее лицу в самые неприятные моменты моего рассказа. Она слушала и пыталась анализировать.

Я умолк. Она тоже молчала, глядя в сторону спокойными серыми глазами. Очки лежали на столе; она сняла их в самом начале моего повествования, словно боясь, что они помешают ей воспринимать.

— Ерунда какая-то получается, Артем, — наконец сказала она.

— О чем вы?

— Прежде всего о том, что странные вещи в городе начали твориться не вчера, а гораздо раньше… Дня четыре-пять назад. Сергей, водитель «Оки», сказал вам то же самое…

— Я еще тогда удивился его словам, так как никаких тревожных событий в городе не было! Позавчера, как я упомянул, я дежурил в суточной смене. Все было спокойно. Даже как-то… чересчур спокойно. В банке прошел совет директоров. Если только… Глупо, конечно… Я был без сознания не несколько часов, а несколько суток. И кое-что пропустил. Мне эта мысль уже приходила в голову. Пока я не готов ее принять.

— Если бы я не знала вас много лет, Артем, — осторожно начала Галина Андреевна, — я бы предположила, что вы пережили некое потрясение, и на его почве… м-м…

— Тронулся умом, — подсказал я.

— К примеру… — согласилась она с видимым усилием. — И вся картина нарисовалась исключительно в вашем воображении.

— Постойте! Вы же сами говорите, что в городе…

— Речь не о городе, а о том, что произошло лично с вами.

Я ухмыльнулся.

— Допустим. И следуя вашей логике, откуда я явился домой сутки спустя после работы?

— Ниоткуда, — спокойно ответила она. — Вы эти сутки провели дома.

— А оружие?!

— Ну, не знаю… Зачем-то притащили с работы.

— Но у нас на работе нет такого оружия!

— Вы в этом абсолютно уверены?..

Я осекся. Черт, она загоняет меня в тупик!

— Хорошо, а удар по голове! Гематома! Потрогайте. — Я наклонил голову, но она осторожно отодвинулась.

— Вы могли набить шишку где угодно. Хоть на ваших… стрельбах.

Я молчал. Крыть было нечем.

— Артем, — негромко позвала Галина Андреевна. — Извините меня… На самом деле, у меня нет сомнений в вашем душевном здоровье. Все это я позволила себе предположить потому лишь, что вы… Словом, в вашей истории есть серьезная неувязка, о которой вы не можете не знать. Ну, напрягитесь…

— Да о чем вы?! — сердито спросил я.