Полигон

Милене надо всего лишь – при хреновой видимости и болтанке это непросто – удерживать «Скорпион» в перекрестии прицела, а команды наведения автоматически выдаст аппаратура, отследив положение ракеты по ее трассеру.

А ведь Кажан уже почти что добрался до ворот…

Вспышка.

Трех кэгэ с шестьюстами граммами взрывчатого вещества в боевой части ракеты хватило, чтобы разворотить тяжелый армейский джип, а то, что от него осталось, поджечь вместе с деньгами. Пожар из банкнот – хотелось бы мне на это посмотреть вблизи, а заодно похлопать Техасца по плечу и сказать ему что-нибудь утешительное – мол, дружище, люблю поговорить с феноменальными лузерами, это меня забавляет.

– Ну, Край, кто тут немощный и косоглазый?! – громыхнуло в динамиках.

– Я люблю тебя, Снежная Королева, – я чмокнул микрофон.

И тут мое внимание привлекла фигурка Резака внизу. С крыши он что-то бросил в толпу «американцев» – и по земле заструились всполохи молний куда круче, чем те, что дырявили небо. Мутант активировал «кондер»! Тела «американцев» корежило и ломало, люди горели живьем…

Дальше смотреть на это у меня не было ни малейшего желания.

Пора домой, в Вавилон.

Там нас ждет сынок.

– Полетели, любимая!

– Давай с ветерком, Край.

И я дал. Да так, что сердце екнуло.

Мама дорогая! Это и есть изменение высоты, вращения и направления. Скольжение, кручение и разворот – все комплексно, кажется, называется «голландский вираж». Я не пилот, я просто прошел специальную подготовку, так что маневры совершать не собирался. Наверное, что-то не то нажал… Ну вот, точно врубил систему стабилизации полета, из-за чего нас и повертело!

На вираже с креном крыло, которое ниже, теряет подъемную силу, а на верхнем крыле сила возрастает. Эдак можно и вертолет перевернуть. Чтобы такой хрени не случилось, я опустил носовую часть вперед и добавил скорость. Ух, вывела кривая! А были бы чуть ниже, грохнулись бы.

Но ведь целы!

– Это чего было, Край?!

– Все под контролем, любимая.

Мы удалились от ЛВЗ на полкилометра – и выскочили из зоны грозы. Такое впечатление, что она бушевала только над Заводомом. Подумаешь, на Полигоне и не такое случается.

Светало. Мы летели над лесом.

– Край, мы крутые! Вид что надо!

Это уж точно. С точки обзора стрелка возникает такое чувство, будто сидишь в налепленном на фюзеляж аквариуме, в котором к тому же нет воды.

Я направил вертолет над самыми деревьями, выжимая из него по максимуму, то есть почти что двести девяносто километров в час, и через селекторную связь услышал, как сдавленно выругалась Милена. Это она с непривычки. Да что там, мне самому казалось, что мы летим прямо через лес, а не над ним.

Повторяю, меня нельзя назвать опытным пилотом. Да я вообще не пилот! Но ведь в деревья мы не врезались, «крокодил» шел плавно, подъемы и спуски с поворотами мы проходили на отлично. Так что считайте, что у меня талант. Или дар. Или…

Спокойно стрекозой порхаем себе, и чего там говорить еще?

Точнее – спокойно порхали, пока в динамиках не раздался голос Техасца:

– Вот мы и встретились снова, мальчишка. Ты мне заплатишь за все!

И тут же завопила Милена:

– Макс, у нас на хвосте вертолет!

Черт! Главарь «Америки» выжил после активации «кондера» и отправился за нами в погоню. Уж очень ему хочется отомстить за то, что мы уничтожили общак кланов. Должно быть, он зол на нас. Ну почему я не догадался дать пару залпов по оставшимся на земле вертолетам?!

– Край, ракета! – предупредила супруга.

А то я не в курсе. У нас на этот случай есть станция активных помех СОЭП-В1А «Липа», на выхлопных патрубках двигателей – ЭВУ, а под хвостовой балкой и на бортах фюзеляжа подвешены кассеты ИК-ловушек АСО-2В.

– Не боись, любимая, прорвемся! У нас броня четыре с половиной миллиметра, у нас бронестекла!

Я хотел рассказать Милене, как на такой же вертушке – во время службы в банановом раю – очередь ДШК прошила фюзеляж снизу и разворотила подкабинный отсек. Потом, когда сели, пять пуль – каждая по полста граммов – выковыряли из бронечашки сиденья. Но до этого бонусом «стингер» бахнул у самого хвостового винта, от лопастей мало что осталось… Никогда не забуду тот полет.

А потом я подбодрил бы супругу. Мол, у нас на сегодня не запланированы ранения, несовместимые с жизнью. Наша посадка не будет аварийной, мы обойдемся без пожара в подбитой машине. Травмы головы и позвоночника, обширные ожоги и повреждения внутренних органов – не наш случай. Да просто потому, что я видел обугленные черепа в закопченных обломках вертолетов, любимая. И тебе не понравится так выглядеть. Если у тебя сгорели губы и щеки, помада больше не пригодится, макияж будет не на что нанести…

Но не рассказал, да и бодрости у меня самого было маловато.

Потому что Техасец не отстанет. Потому что он надеется убить нас. Принять бой? Это самоубийство. Глава всея «Америки» и его напарник – опытные вояки. Моя супруга взорвала джип Кажана, но не сможет тягаться с ветеранами в вертолетной схватке. Тем более, есть у меня предчувствие, что боеприпасы «крокодила» нам скоро очень даже понадобятся. Так что надо их поберечь.