Полигон

Убежище Берензона вынырнуло из снежного потока, когда метель поутихла. Бетонная полусфера без окон напоминала гигантский пузырь, на сером фоне отчетливо выступал прямоугольник двери. Солидная такая дверь, стальная, с массивными шляпками заклёпок. Я вдавил кнопку связи, «торчащую» из квадратного устройства на стене. Почти как наши домофоны.

Некоторое время ничего не происходило, потом раздался неожиданно звонкий голос:

- Кого там Полигон принес?

- Здравствуйте! Я от Григория Натаныча. Мне нужен профессор Берензон.

- А больше тебе ничего не надо?! Вали нах... На хаузе, мил человек. 

Я набрал горсть снега и обтер раскрасневшееся лицо. Только бы не сорваться и не нахамить, иначе все пропало.

- Послушайте, уважаемый… Мне нужен профессор Берензон. Натаныч сказал, что только он знает о каком-то Фенрире.

- Как вы сказали? – Интонация тут же изменилась: в голосе послышалась чёткая заинтересованность. – О Фенрире?

- Именно. 

- М-м… Хорошо, сейчас впущу. Но без глупостей. И оружие придется оставить в приемной.

Я выдохнул в домофон:

- Согласен. Открывайте уже, а то задубел совсем!

Следуя пожеланию хозяев лаборатории, оружие я сложил в специальной приёмной. За мной внимательно следил угрюмый молодчик. На могучей груди покоился на ремне короткоствольный автомат, я разглядел нашивку с изображением следа медвежьей лапы и надпись “Blackwater”. Мысленно посочувствовал возможным диверсантам: охрана здесь более чем серьёзная.

- Присядь тут, - на ломаном русском обратился ко мне суровый тип с автоматом и указал на табурет. - Мистер Берензон сейчас подойдет. 

Я послушно сел. И действительно, не прошло и минуты, как распахнулась окрашенная в белый цвет дверь и появился... Альберт Эйнштейн! То есть, конечно же, профессор Берензон – собственной персоной. Но такой же курчавый, взлохмаченный, с по-детски озорными глазами.

- Яков Израилевич, - подчёркнуто вежливо представился он. И тут же, без остановки: - Что вам известно о Фенрире?

Сразу к делу? Очень хорошо. А то каждая минута на счету.

- Да, в общем-то, особо ничего. Только то, что я услышал от Григория Натаныча… не знаю, как его фамилия…

- Чернобровин фамилия этого поца, - жёстко ответствовал Берензон. – Что он вам наплёл за меня и мои опыты? 

- Сказал, вы до чего-то докопались. И будто бы в возникновении Катаклизма виноват некий Фенрир. Кто он вообще? Бог? Дьявол?

- Ни то, ни другое. – Похоже, я подобрал к исследователю ключик: его взгляд вдруг наполнился яркими искорками, и он заговорил быстрее. – Ой-вэй! Хоть кто-то воспринял моё открытие всерьёз! Наконец-то! А ведь это, может быть, величайшее достижение науки за всё время её существования! Пойдёмте, любезный, я покажу.

- Яков Израилевич, а не стоит ли вначале…

Но Берензон перебил мрачного телохранителя:

- Полноте, полноте. Видите, человек заинтересован? А что это значит? Это значит, что у него есть мозг и он им таки думает! А то в вашем милом обществе я совсем одичал... 

Яков Израилевич ухватил меня за рукав и потащил по коридору.

- Это шанс, понимаете? Что знает один, знают все! Неведение же в нашем случае смертельно опасно! Оно грозит гибелью всему живому…

- Даже так? – Я приподнял бровь.

- Идёмте же! – поторопил меня эмоциональный профессор, увлекая за собой.

Мы прошли тёмным коридором с единственной рабочей лампочкой на потолке. Берензон приложил к блестящему кругляшу на стене палец и стальная дверь мягко отъехала в сторону. Профессор пропустил меня вперёд, а когда я вошёл, заперся изнутри.

- Садитесь, уважаемый, я имею сказать вам несколько умных слов…

- Григорий Натаныч!

- Жора, в чём дело?

- Эта… в карцере…

- Ну!

Чернобровин нахмурился. От радушия, которым он «потчевал» недавнего гостя, не осталось и следа.

- Она проснулась!

- Так это же хорошо. Значит, не сдохла и не сгниёт раньше времени. Значит, будет на ком проводить эксперименты.

- Вы не понимаете!.. Она разбила камеру!

- Какого ху... То есть каким образом? Камера висит на трёхметровой высоте, под самым потолком.

- Не знаю! Подпрыгнула и пробила дыру… Вот так, кулаком. – Жора показал как. – А перед этим она изменилась…

- Измени-илась? – протянул Григорий Натанович. – Так быстро?

- Видно, сила облучения была настолько…

Чернобровин не дослушал.

- А ну-ка пойдём.

- Куда? К ней?

- Куда же ещё, идиот!

Уверенной походкой Григорий Натанович направился к карцеру. Жора бросился за ним.

- Но она там мечется, об стены стучится… Она опасна.

- Конечно, опасна, олух ты царя небесного. Это и прекрасно. Оружие при тебе?

- Да…

- А наручники? Отлично.

- Что вы задумали, Григорий Натаныч?

На незапоминающемся лице появилась мерзкая ухмылочка. Чернобровин снял с пояса рацию и вызвал по ней дюжих лаборантов.

- Я так понимаю, она теперь снорк? – убрав переговорное устройство, со странной интонацией произнёс ученый.

- Возможно… я не успел рассмотреть… Но она обросла шерстью, как волк, - это могу сказать точно.

- А она ничего, да?

- Григорий Натаныч…

Появились Дима с Лёшей – две безразличные махины в белых халатах.