Полигон

Для Ольги ночь выглядела как расширяющаяся кверху воронка, устье которой легло всего в паре метров от костров. Со всех сторон на людей катились черные лавины, теряющие свои верхние границы где-то в недосягаемой вышине. Поверхность воронки слабо отражала свет костров и оттого казалась вполне материальной. Стены стали подниматься вертикально и в какой-то момент образовали колодец, уходящий в бездонные небеса. Секунда — и стены колодца стали крошиться, куски тьмы отваливались и падали на людей, казавшихся с невероятной высоты едва различимыми точками, совершающими броуновское движение на пятачке света. Над океаном тьмы встал исполинский купол, но тут же стал проваливаться внутрь себя, погребая людей на дне этой Марианской впадины. Ночь не раздавила их, она остановилась метрах в пяти от травы и распластавшихся игроков, ожидающих немедленной гибели. Они оказались внутри небольшой пещеры, образованной эбеново-блестящей ночью на километровой глубине безмолвного океана.

За все это время никто не издал ни звука.

Потолок «пещеры», хоть и отчетливо видимый, все же не был материальным — дым костров поднимался сквозь него. Паша взял у Дениса прожектор, зажег его и навел на стену. Он увидел то же, что и раньше, — серый круг.

— А с той стороны свет виден прекрасно. — Миша, стоя рядом, наблюдал за его опытами. — Кто-то из вас меня ослепил, когда вы возвращались. Каково там?

— Хреново там. Холодно и жутко.

— Да уж. Слава богу, что я там ничего не забыл…

Они одновременно подумали об одном и том же. В дальней палатке все еще горел фонарь, освещая связанного Антона и спящую Таню.

— Ты туда не пойдешь… — Паша расставил руки в стороны, загораживая проход.

— Поспорим? — Миша шагнул к костру и подхватил с земли свой охотничий нож. — Прочь с дороги, Паша, я все равно пойду.

Спор прервал дикий истерический вопль. Человек за спиной Паши хрипло визжал, словно его резали заживо. От неожиданности он отпрянул, оборачиваясь, и успел заметить лишь силуэт Миши, исчезающий в границе тьмы.

— Фонарик хоть возьми… — растерянно махнул он выключенным прожектором в ночь, но его уже некому было услышать. Поникнув, Паша отвернулся. Все молча смотрели на него. — Что?! Что я мог?! А пошли вы все…

Он не заметил, что мрак за его спиной снова пришел в движение. Пещера рушилась, и усы тьмы ползли к центру треугольника, образованного кострами, старательно огибая пламя.

Виктор с трудом подавил панику. Вцепившись в руль, он медленно сосчитал до двадцати. Все прекрасно. Все нормально. Так, теперь открывай глаза…

Он зажег оба фонарика в стойках дверей — кто их делал, интересно? Не видно ведь ни хрена ночью.

— Ну что? Ты доволен? — спросил он сам себя, просто чтобы услышать голос. — Доигрался, мать твою!.. Сидел бы дома с женой, так ведь нет, надо с детьми по лесам ползать…

По борту машины что-то тихо прошелестело, и сердце ухнуло в пятки. Первую же мысль — погасить свет — он с негодованием отверг, вместо этого дернулся, опуская кнопки дверей. Так спокойнее… Он подмигнул своему отражению в черном стекле.

— Ну что, в штаны готов наложить? Не дрейфь, герой, мы этих демонов на пальце вертели…

И тут что-то толкнуло в борт возле лючка бензобака, машина мягко качнулась на пружинах, и елочка ароматизатора закачалась в ответ.

— Оп-ля… — Виктор перешел на шепот. — Мы не одни в этой вселенной… Свалил бы ты, дорогой, по-хорошему… — Его руки тем временем шарили по полу возле сиденья в поисках чего-нибудь, чем можно вскрыть кожух колонки. Затем ему в голову пришла мысль, что далеко не все имеют привычку подобно ему держать под рукой отвертку и пассатижи. Тем более в салоне — на свежей машине это ни к чему. Виктор полез по карманам.

Новый звук раздался сзади — на машину навалилось что-то тяжелое, и корма ощутимо просела. Послышалось шуршание и звяканье — гость рылся в багажнике. Заскрипела противно задетая крышка.

— Интересно, почему на «классике» всегда скрипит багажник? — Виктор просто шевелил губами, не решаясь даже шептать. Он ощупал все карманы, но обнаружил лишь зажигалку и смятую пачку сигарет. — Как ни увидишь «классику» — вечно багажник скрипит… И где я, интересно, нож посеял?

Гость поскребся по фанерной спинке заднего сиденья.

— А вот хрен тебе… — Виктор стал рыться в «бардачке». — Поперечины там металлические. Если ты здоровый — то не пролезешь, а если кроха — лучше не суйся…

По спинке ударили, и сиденье едва не вылетело вперед. Виктор испуганно обернулся — но гость, видимо, этим и удовлетворился, зашуршал дальше. Еще один удар — видимо, в кожух бензобака. Пластик обреченно хрустнул.

— Сломай мне тачку, уродец, башку отверчу! — Оставив бесплодные поиски, Виктор приподнял фиксатор сиденья и, стараясь действовать как можно тише, отъехал вместе с ним назад. Раздался новый удар, гораздо сильнее, и послышался звук льющегося бензина.

— Ах ты козлище! Сила есть — ума не надо?

Медлить больше было нельзя. Виктор изо всех сил двинул ногой по рулевой колонке и подался вперед, обламывая острые куски лопнувшего пластика, чтобы добраться до проводов.