Полигон для интеллекта

— Вовремя разбудили, товарищ полковник, — ответил Поленьев, глянув на часы. — Я свою норму уже отоспал. А в чем дело?

— Приходи в кабинет к генералу. Мы тебя ждем.

— Умыться можно? Или срочно?

— Умывайся. Только нежиться в ванне будешь по возвращении из командировки.

— Я не любитель ванны. Я быстро…

Душ старший лейтенант все же принял. Но побриться не успел. Показалось некорректным заставлять полковника и генерала ждать себя. Кроме того, перед командировкой в Сирию, как и на Северный Кавказ, лучше вообще не бриться. Там мужчины ходят или бородатыми, или с солидной хронической щетиной. Местный, так сказать, колорит…

В кабинете профессора Безбородова находились сам генерал, полковник Самородников и высокий худощавый старший лейтенант с эмблемой связиста. Поленьев догадался, что это последний член его группы. У его ног стояла большая спортивная сумка с вещами, нетрудно было догадаться, что старший лейтенант только что с вокзала.

— Знакомься, старлей. — Самородников положил руку на плечо связиста: — Старший лейтенант войск связи Рапсодин Александр Яковлевич. Твой непосредственный подчиненный.

Рус Григорьевич шагнул вперед, протянул руку и тоже представился. В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошел солдат научной роты с заспанными глазами, который утром провожал Поленьева до его комнаты. Видимо, это была обязанность солдата, потому что ему тут же передали с рук на руки старшего лейтенанта Рапсодина, чтобы солдат проводил его и помог устроиться.

— Как он добрался? — поинтересовался Рус Григорьевич, когда дверь за солдатом и старшим лейтенантом закрылась. — Без происшествий?

— Нормально. С происшествиями только ты один добирался, — недовольно проговорил полковник Самородников. — Такой везунчик ты у нас, старлей… Фартовый, можно сказать, парень!

— Понятно. Вернее, напротив, — совсем непонятно… Почему именно я? Не подумайте, что я жалею, но признаюсь честно, меня основательно беспокоит, что другие без испытаний прибыли. Террористы обязательно должны знать, что представляют собой офицеры спецназа ГРУ, какую опасность может нести человек-оружие, даже если он в настоящий момент без оружия. И я не могу понять, какой им смысл рисковать своей жизнью, если можно проще устранить других. Это непонятно и вызывает опасение. Опасение — не как угроза моей жизни и безопасности, а как угроза срыва задания. У вас, товарищ полковник, нет новостей относительно Сулеймана Цхогалова?

— Ищут. Дмитров, как мне сообщили, основательно перетрясли. Никаких следов. Появились даже подозрения, что они машину на окраине бросили, а сами сразу в обратную сторону двинули на каком-нибудь грузовике. Проверяли в основном легковые машины, да и то уже под завершение поиска. Я уже высказал по этому поводу свои претензии руководителю поисковой группы. Там сразу прикинули время и дали по всей дороге команду самым тщательным образом проверять грузовики. Патрульные пары инспекторов ГИБДД усилили омоновцами двух областей. Может быть, это поможет. В Москву уже прилетели спецназовцы из Чечни. Двинулись по своей диаспоре, ищут следы Цхогалова. С кем-то он в любом случае встречался, с кем-то общался. Поиск идет, можешь, старлей, не переживать.

— Я по другому поводу переживаю, товарищ полковник.

Самородников вопросительно поднял брови, ожидая объяснений. Безбородов молча слушал.

— Цхогалов откуда-то получал информацию, и нам источник этой информации неизвестен. Это самое неприятное, поскольку источник, если до сих пор дееспособен, будет продолжать работать и дальше. И он, насколько я понимаю, полной информацией не обладает, тем не менее приближен ко всем нам. В этом случае под угрозу может попасть не только операция, но и весь проект…

— Каким образом? — наконец-то проявил интерес и генерал.

— Что сделал бы, например, я, как войсковой разведчик и диверсант, чтобы остановить работы по проекту если не навсегда, то хотя бы надолго…

— Ну-ну… — заметил полковник. — Интересно послушать мнение войскового разведчика и диверсанта. А то мы все слушаем в основном мнение охраны. А охрана и диверсанты обычно действуют по-разному, хотя стараются методы друг друга изучать. Высказывайся, старлей!

— На месте Сулеймана Цхогалова я постарался бы все узнать о руководителе проекта и ликвидировал бы в первую очередь именно его. Без головы любой проект теряет свою работоспособность. Какой-то проект навсегда становится закрытым, какой-то на время тормозится. Имея где-то здесь, в непосредственной близости от руководителя проекта, информатора, устроить на самого руководителя проекта охоту несложно.

— Согласен, — сказал полковник с нотками торжества в голосе. — Но пока охоту не устроили. Следовательно, информатора поблизости нет.

— Я нахожу ваш вывод излишне поспешным, товарищ полковник, — парировал старший лейтенант. — Информаторы могут быть разного уровня…

— Разного уровня информированности, — добавил Самородников. — Тем не менее наш товарищ генерал у всех на виду, и действия против него может спланировать каждый. Каждый в состоянии, например, увидеть, когда он выезжает отсюда, и позвонить.