Полигон марионеток

В период моего ожидания ответа супостатов после обмена визитками, я пробил в Linkedin, Facebook и Twitter основную публичную информацию по двум интересующим меня личностям – министру и боссу. Министр увлекался парашютным спортом, при этом он был внешне жирным и маленьким колобком, а босс коллекционировал живопись. Кстати, босс был тоже толстый. Недолгий разговор и личные фото с моего сайта на темы, интересующие собеседников, на время снизили барьер. Хитрые восточники увидели перед собой прежде всего не переговорщика, а человека с обычным хобби и который борется с проблемами ожирения, так же как и они. Оба даже записали рецепт моей диеты на гречке. Они видели и чувствовали, что это было правдой. Потому что, всё представленное на сайте было правдой. А портрет босса я нарисовал на офисной бумаге ручкой прямо в переговорной комнате и подарил ему под общий восторг. Получилось не очень похоже, но цель была достигнута – случился контакт.

После длительных дискуссий восточники обменяли принципиальный вопрос, нужный мне, на все четыре фальшивых принципиальных вопроса, которые я сдавал с боем и только после моих пробежек к фонтану с имитацией получений высшего одобрения.

Лучи солнца проникли в душную атмосферу переговорной комнаты, ставшей ночным приютом для представителей абсолютно разных культур, религий, мировоззрений, да просто представителей разных миров. Листы двух экземпляров выстраданных документов окрасились дорогими чернилами, которыми было скреплено двустороннее парафирование.

Потом последовала перепалка в отношении того, какая сторона отдаст документ на подписание. Потом надо было преодолеть многочисленные бюрократические барьеры, необходимые для включения процедуры подписания в программу официального визита высшего руководства.

Публичное подписание судьбоносного документа имело эффект разорвавшейся бомбы, как об этом сообщили средства массовой информации. Сразу же в эту восточную страну полетела делегация американских и европейских эмиссаров, но было уже поздно.

Я вернулся домой и продолжил сидеть на больничном. Никто и ничего не знал о моём участии в этом событии, и это было обычной ситуацией для меня. Но я был удовлетворён. Удовлетворён не тем, что справился с задачей и справился инкогнито. Успех операции и скрытность – это стандартное явление, к которому я привык, работая по ночам. Поскольку для меня и моих товарищей (ночных братьев) не было другой альтернативы. Вернее она была – уничтожение всей группы или как мы шутили: «дарование посмертности».

Удовлетворённость была от того, что мне в коммерческой конторе ЖИТЬ СТАЛО ЛУЧШЕ, ЖИТЬ СТАЛО ВЕСЕЛЕЕ. Как говорил Иосиф Сталин, всегда суровый и брутален. Именно описанный эпизод в восточной стране позволил протестировать мое владение иностранным языком, эмоциональную устойчивость, а также способность сохранять рассудок без ущерба для здоровья, находясь в постоянном психическом напряжении.

В один прекрасный день в коммерческую контору, в этот гармоничный мир офисных плюшевых мишек, прибежал настоящий песец. В тот момент я работал в департаменте, который был создан под крупный международный инфраструктурный проект, находящийся в коме. В коме также находились все жители департамента, кроме моего компактного подразделения, которое в течение короткого периода своего существования успело создать систему борьбы с международными санкциями, которая действовала эффективно и принесла конкретные стратегические результаты для страны в виде запрещенных технологий, запрещенного оборудования и запрещенной прибыли.

Система борьбы с санкциями была настолько эффективной, что для контроля над ней в коммерческую контору был официально делегирован целый генерал-лейтенант спецслужбы, ранее работавший в Администрации Президента.

Забавно то, что дважды я пересекался с этим человеком в больших межведомственных оперативных совещаниях. Как тесен этот мир силовиков, как схожи все их увлечения.

Так вот, департамент существовал до тех пор, пока мы не вывели проект из комы, используя обман и давление на восточных партнёров. Но как только проект вывели из комы, нас ликвидировали, а дела передали другим подразделениям.

Шок, обиду и негодование испытали все сотрудники департамента. Мне сложно было разделить общие чувства и эмоции, поскольку для меня было стандартным явлением, когда вкусные и успешные дела передавались следователям, находящимся в фаворе на данный момент.