Полигон (СИ)

- А вы, товарищ генерал-лейтенант, сами доверяете следователям, верите тому, что они пишут в документах и предоставляют вам по делу Ковалева? Или вы сами просите их умалчивать об одном и писать другое?– осмелился произнести Сезонов. – Что если и вы врете, и вам врут? Ведь помимо оружейных испытаний и хранений образцов спецчасть скрывает от мира более страшную опасность, фантастически реальную. Полигон рад молчать, что прячет в своих бункерах. Двое существ, которых выгуливают ночами, словно домашних собак, существ, из-за которых и погиб офицер!

- Хватит! – прогремел Шевчук и ударил обеими ладонями о стол, так что отбил их. Он глубоко дышал, играющие на лице эмоции выдавали нестерпимое, горячее желание врезать Сезонову, но генерал сжал кулаки и медленно потряс ими перед подполковником, наклонившись к нему почти вплотную.

-Еще одно слово, подполковник... Еще одно слово и поверьте – вы сами пожалеете, что узнали то, чего не должны были. Вы просто не понимаете, что происходит. Не отдаете полный в том себе отчет. Об этом опасно говорить. Часть находится в распоряжении умелого офицера охраны. Дело ведет толковый офицер юстиции. Всё на жестком контроле. Там сейчас тихо и спокойно. Все истинные обстоятельства и причины произошедшего, конечно, будут выявлены. Чем меньше людей знают о случае на полигоне, тем лучше. Здесь у нас профессиональные кадры. Разрешат всё быстро. Это не ваша работа, не ваша компетенция. Вы. Должны. Молчать. Иначе мы примем соответствующие меры. Я понятно выразился, товарищ подполковник столичного управления Минобороны?

- Так точно, товарищ генерал-лейтенант юстиции.

Выходя из здания управления, Сезонов затылком чувствовал жгучие взгляды в спину. Вот что точно взяли на контроль в следствии по делу о смерти Арсения, так это его. Теперь он и проблема, и опасность для офицерского состава и полигона, и следственного гарнизонного командования. Он, московский, знает то, что столице знать не надо. Теперь точно придется оглядываться по сторонам: юстиция, подполковник чуял, уже начинает собирать о нем данные и наводить справки, в том числе, что не исключено при существующих обстоятельствах, чтобы устанавливать слежку. Но с другой стороны – а до него ли сейчас всему гарнизону, всем его частям? У них проблемы серьезнее – у них тут чудовища на полигоне и надо даже друг от друга информацию скрывать. Хотя о тварях и раструбить могут в два счета – он, Сезонов, по мнению военного следствия, этим сейчас и думает заняться: поднять всех на уши, потревожить Москву и привнести в Ярославль некий хаос, явно не охватываемый мыслями здешних военнослужащих. Как хорошо, что он уже выписался из гостиницы – ниточка, по которой пойдут, немного обрывается. Он уже выиграл для себя капельку времени.

Пока не стало поздно – если реально допустить и принять ту ситуацию, согласно которой он, Сезонов, вмешался в политику молчания регионального командования перед Москвой о чудовищах и это не понравилось ярославскому следствию, – надо действовать, по максимуму собрать больше данных, чтобы было о чем доложить в столице. Да, он собирался это сделать. Он так это не оставит. Это дело принципа: найти правду о смерти друга и выйти на виновных. Он дал слово – журналисту, самому себе, погибшему товарищу. Он еще не представляет, куда, на кого укажет вектор поиска, но постарается обнаружить его конец. Либо вывести виноватых на чистую воду. Либо ликвидировать существ. Либо то и другое. Задачи сложно выполнимые. Он один, без какой-либо поддержки со стороны местных и московских командиров. И всё же он готов. А чтобы прийти к чему-либо, необходимо начинать работать уже с этой минуты.

Итак, что дальше? Кто?

Аверченко?

Может, Багров?

Следователь может сам найти его, Сезонова: тому доложат, что столичный подполковник посещал управление и интересовался делом о смерти Ковалева, и Аверченко ничего не будет стоить самостоятельно на него выйти. А через него и быстро найдется Багров: он в реальном положении всей ситуации, по-хорошему, должен быть фигурантом дела и контактировать со следователем. А что если они оба в сговоре? Оба скрывают то, что знают о чудовищах, перед следственным управлением? Или один Багров, наоборот, предпринимает все попытки, чтобы Аверченко и другие не догадались об инопланетных существах, списывая всё на генномодифицированных, скажем, тигров? Как бы это узнать? Устроить очную ставку? Тогда оба нужны в одном месте и в одно время.