Читаем Полигон смерти полностью

Мне было позволено есть ложкой. Все другие гости брали бешбармак, засучив рукава, пальцами и отправляли себе в рот, запивая из пиалы горячей шурпой, таков обычай.

Ко мне подсел секретарь райкома и сказал тихо:

— Скрыл я от тебя бурты зерна в степи. Подумал, что донесешь о задержке отправки. А у нас транспорта мало. Давай завтра проверим, не заражено ли. Я знаю, зачем ты приехал…

Проверив три бурта примерно по 50 тонн пшеницы, я ужаснулся: прибор показал большой уровень радиации. Неудивительно: зерно с зараженного поля собрано в одно место.

— Судить нас будут, если мы отправим зерно на мукомольные заводы и отравим тысячи людей, — сказал я.

— Что делать? — спросил перепуганный секретарь.

— Сжечь! — посоветовал я, что и было сделано в тот же день.

Утром я проснулся от возбужденных голосов. Вышел умыться и понял: начался «степной дождь». Ветер поднимал мусор и гнал его по улице. Опавшие листья, сено — все перемешалось с пылью и летело выше крыш домов. Небо потемнело. Может ли удержаться на земле радиоактивная пыль после такой бури? Ее гонят с возвышенных участков в березовые околотки и камышовые долины не только потоки дождевой воды, но и ветер. Никто не может утверждать, что наши площадки, над которыми взрывались атомные бомбы, не присыпаны радиоактивной пылью.

Однако искать радиоактивные пылинки в степи за две — три сотни километров от полигона, хотя бы и через несколько дней, бессмысленно. Тем более их не может быть через год. Радиоактивные вещества представляют опасность лишь в первые часы после выпадения, когда их воздействие наивысшее, а затем они ослабевают в сотни раз. Облако дыма и пыли, значительно осевшей при слабом потоке воздуха уже на первых километрах своего пути, уходит высоко в небо. Оно расширяется до нескольких десятков километров, и концентрация пылинок в его одном кубическом метре ничтожно мала. На землю за двести километров от места взрыва выпадает так мало радиоактивных микропылинок, что обнаружить их можно лишь высокочувствительным прибором, и то не повсеместно. Об этом свидетельствует практика дозиметрической разведки за многие годы исследования районов, над которыми проходило «грязное» облако…

— Ну, «командующий», что будем делать? — услышал я голос доктора. — Пыль даже в постель проникла, а в лаборатории она все колбы загрязнила, на столах чертиков рисовать можно. Долго это продолжаться будет?

— Думаю, до вечера не успокоится, — ответил я, поскольку уже не раз наблюдал подобные пыльные бури.

Вечером буря действительно выдохлась, и над горизонтом, за который уже опустилось солнце, красным огнем долго горел небосвод. Ко мне пришел одноногий немой переводчик. Он выразительно объяснил жестами, что завтра будет последний солнечный день, а потом начнутся дожди. Всюду расползется непролазная грязь, самолеты не смогут взлететь, автомашины не доберутся до города.

Была низкая сплошная облачность. Мы летели на малой высоте, и нагруженный Ли-2 подкидывало, как на ухабах. Под нами простиралась степь, на которую выпадал не один след радиоактивного облака. Я настроил дозиметрический прибор и решил проверить, как он отреагирует с высоты. Не было сомнений, что земля здесь усыпана продуктами деления, представляющими собой многие изотопы химических элементов средней части Периодической системы элементов Д. И. Менделеева: от цинка до гадолиния. Правда, образующиеся ядра изотопов перегружены нейтронами, они нестабильны и претерпевают быстрый распад, но все же…

Мне было известно, что первичные ядра осколков деления в последующем испытывают в среднем три — четыре распада и в итоге превращаются в стабильные изотопы. При этом активность их быстро падает, и это позволяет сказать, что за сотни километров от полигона пыль, выпавшая из облака, через десять двенадцать дней совершенно неопасна.

У нас на одной площадке летом 1954 года, как помнит читатель, произошел «холостой» взрыв ядерного устройства. Активность разбросанных в этом случае долго живущих радионуклидов велика. Бури могли разнести опасные частицы из района взрыва по всему полю. Собрать их вместе с грунтом и захоронить или нейтрализовать на месте невозможно. Вот они и кочуют с бурями по всей Средней Азии. Бури поднимают не только пыль, но и траву, тяжелые радиоактивные крупинки с высокой степенью активности. Они, пожалуй, самые опасные для людей разносчики невидимого и без запаха врага.

Направление движения радиоактивного облака поддается прогнозированию лишь на малых высотах. И только первоначально оно движется по прямой. Затем, по мере подъема, облако может свободно «гулять» в поднебесье, меняя направление, разрываясь на части, уходить все выше, выше, и на землю опускается весьма малая и ослабевшая часть радиоактивных веществ.

Перейти на страницу:

Все книги серии Рассекреченные жизни

Операция «Турнир». Записки чернорабочего разведки
Операция «Турнир». Записки чернорабочего разведки

Впервые читатель может познакомиться из первых рук с историей «двойного агента» — секретного сотрудника, выступающего в качестве доверенного лица двух спецслужб.Автор — капитан первого ранга в отставке — в течение одиннадцати лет играл роль «московского агента» канадской контрразведки, известной под архаичным названием Королевской канадской конной полиции (КККП). Эта уникальная долгосрочная акция советской разведки, когда канадцам был «подставлен» офицер, кадровый сотрудник Первого главного управления КГБ СССР, привела к дезорганизации деятельности КККП и ее «старшего брата» ЦРУ США и стоила, по свидетельству канадской газеты «Ситизьен», карьеры шести блестящим офицерам контрразведки и поста генерального прокурора их куратору по правительственной линии

Анатолий Борисович Максимов

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги