Полигон

Льдина успела наклониться настолько, что рюкзаки, которые швыряют Дан и Лысый, катятся по льду вниз, нам приходится ловить их.

Вертолет дает резкий крен – лопасть попадает в ледяную щель.

– Прыгайте!

Дан буквально съезжает вниз, как с ледяной горки, а Глеб цепляется за взлетевший вверх край. Льдина задирается все выше. Глеб вопит от страха, нам приходится стаскивать его вниз за ноги.

Суровый скрежет растет за нашими спинами – льдины наползают одна на другую, раскалывают вертолетные лопасти, под тяжестью вертолета ледяной разлом растет, его заполняет прозрачная вода, громадная льдина встает на ребро, разом переворачивается и рушится вниз, сминает вертолет, как подошва пластиковый стаканчик.

Мы успеваем перебраться на другую ледяную площадку, залитую тонкой водяной пленкой – ноги скользят при каждом шаге, приходится поскорее перескакивать туда, где сохранились сугробы повыше.

– Что это было?

– Кошмар!

– Нет. – Лешка вылавливает свой промокший рюкзак. – Это дрейфующие льды!

– Что ж они раньше не дрейфовали? Мы здесь, считай, час сидели!

– Они дрейфовали, только очень медленно, а потом столкнулись с прибрежным ледяным припаем и начали крошиться. Во всех книгах про это пишут…

– Лучше бы тебе в книгах про что-то хорошее написали!

Лед именно крошится прямо у нас под ногами, хрипло скрипит, льдины выстреливают вверх, под ноги льется вода! Нам приходится очень быстро перескакивать с льдины на льдину. Глеб надувает спасательные жилеты, связывает их, получается небольшая плавучая платформа. Сваливаем сверху рюкзаки и тащим за собой – так двигаться намного легче.

– Здорово! – бубнит Лысый.

– Ты маньяк, тебе все здорово… – стенает Веник. – Мы все потонем, все! Кого сразу не прихлопнет льдом по голове – сожрут акулы!

– Не, дружище! Вдумайся, если припай прибрежный – значит, берег близко!

Лед прямо под моими ногами начинает трещать и крениться, переворачивается так, что мне приходится балансировать на высоком прозрачном ребре льдины, и с этой точки наблюдения обнаруживаю причину, по которой он внезапно пришел в движение.

Спрыгиваю в сугробы и отмахиваюсь от Лысого:

– Какой там прибрежный припай! Там ледокол… Он плывет прямо сюда!

– Он гонится за нами?

Ледокол слишком громоздкое, неповоротливое и тихоходное транспортное средство, ему не угнаться за несколькими фигурками, рассыпавшимися по льду.

– За нами? Скорее за вертолетом – вертолет большой, его лучше видно…

– Ой! – Лешка оглядывается на искореженную тушу вертолета – он продолжает погружаться в свинцовые воды и утаскивает за собой крупные куски льда. – Надо быстрее бежать отсюда!

Если бы мы могли бежать, то ускользнули бы очень быстро. Но мы вынуждены опасливо перебираться с одной льдины на другую. Измотанные, промокшие и замерзшие, ползем в сторону берега со скоростью красноухой черепахи. Поэтому расстояние между нами и ледоколом стремительно сокращалось. Наверное, с ледокола нас уже можно рассмотреть в бинокль, для хорошего стрелка – мы просто цветные мишени в этом снежном тире. Нас перестреляют одного за другим…

Но неожиданно у нас появляется союзник – над водой начал медленно подниматься белый пар. Сначала он окутал нас легкой дымкой, колыхавшейся на ветру.

Мы прибавили шагу – туман двигался нам навстречу, становился плотнее и гуще. Вместо фигур видны только смутные контуры, потом и они растворяются в белой мгле. Сколько ни вглядываюсь – никого не могу различить. Вытягиваю перед собой руку – даже пальцев не видно! Кажется, что меня с головой засунули в молоко.

Опасных трещин под ногами совсем не видно, можно запросто сбиться с дороги. У кого сейчас часы и компас? В какой стороне материк? Я осмотрелась вокруг – слышно, как шлепают по воде чьи-то ноги.

– Ник? Никита? – тихонько позвала я. Звуки глохнут и теряются в этой белизне.

– Аня, я здесь! – Останавливаюсь, чтобы отыскать его руку.

Наши пальцы сплелись, мы двинулись друг к другу и столкнулись. Я не вижу, но чувствую, как Никита улыбается. Он наклонился к моему уху и шепнул:

– Я буду тебя держать крепко-крепко, мы больше не потеряемся…

21

За спиной продолжает нервирующе хрустеть лед – значит, ледокол приближается. Чем он ближе, тем быстрее по льду расползаются трещины. Широкие и страшные! Их мгновенно заполняет ледяная вода, она хлюпает под ногами, разлетается брызгами и мешает бежать.

Вдруг среди белой мглы расплывается желтое маслянистое пятно – сначала одно, потом второе… Пятна начинают таинственным образом перемещаться…

– Что это? – испуганно спрашивает кто-то.

– Прожекторы! На ледоколе включили прожекторы!

Надо льдом рассыпался веер трассирующих пуль:

– Пригнитесь! Ложитесь!

Я падаю на одно колено и тащу за собой Ника. Светящиеся дорожки трассирующих пуль подбираются все ближе, они назойливо звенят прямо над нашими головами, рядом кто-то вскрикнул, раздался всплеск воды. Я выпустила его руку, почти ползком двинулась на звук и едва не сверзилась в трещину. Мне кажется, в воде плещется яркая курточка? Склоняюсь над водой и тянусь к этому пятну цвета:

– Эй? Кто там? Давай руку!

Слишком далеко! Слишком поздно!