Полигоны, полигоны… Записки инженера испытателя

Наконец работы были окончены, нужно было уничтожить оставшиеся КД и запасные части из ВВ для плиты-отметчика. Нужно было как-то их подорвать, а на заводе никаких источников высокого напряжения не было. Я пошел в транспортный цех, нашел магнето с редуктором, который при вращении давал около 10 кВ, приделал к редуктору ручку — подрывная машинка готова. Сложили остатки ВВ в металлическую банку, и на катере вчетвером переехали на противоположную сторону залива. К. Бавыкин и М. Студенецкий остались на берегу, а мы с Борисовым полезли в скалы. Забравшись на довольно приличное расстояние, я установил банку между камнями, протянул пару проводов метров на двадцать, подключил провода изолентой к контактам КД и поместил в банке с ВВ, прижав его крупным камнем. Укрылся за скалой и подключил провода к магнето. Потом крутанул ручку и взрыв. Мы пригнулись, а камни полетели к берегу, где прогуливались Бавыкин и Студенецкий. К счастью, никто не пострадал. Мы спустились на берег, и катер доставил нас к пирсу.

На следующий день шла погрузка, а во второй половине дня наша самоходка взяла курс на Рыбачье. В поселок мы пришли, когда уже стемнело. На ночлег мы устроились в трюме, кто где. Здесь же спали и солдаты охраны, и полковник КГБ Федюков. На следующий день мы должны были отправиться в Москву, но непредвиденный случай задержал нас на двое суток. Случилось вот что. Ночью нас разбудил сильный храп. Мы проснулись, но не удивились, люди по-разному спят. Потом храп перешел в хрип, к утру все затихло. А утром выяснилось, что умер один из солдат охраны. Он сменился с поста в четыре утра, и проходя мимо Федюкова, заметил стоящую бутылку, хлебнул из нее, а это оказался дихлорэтан. Полковник, как он объяснял потом, утром собирался почистить китель.

Начальник охраны сообщил о происшедшем в Москву, прибыл судмедэксперт, пригласили желающих присутствовать при вскрытии. Я и один сотрудник КБ-2 5 согласились. Вскрыв брюшную полость и грудную клетку, медэксперт дал нам понюхать печенку, легкие, а вскрыв черепную коробку, и мозги. Все пахло дихлорэтаном. Заложив мозги в брюшную полость, медэксперт со словами: «Все равно они ему больше не нужны», зашил места вскрытия. Мы подписали акт и заключение о причине смерти солдата. На следующий день состоялись похороны, и мы стали готовиться к отъезду.

За время командировки мы поистратили деньги, а впереди — еще несколько суток пути, и нужно чем-то питаться. Посмотрели свое имущество. У меня оказалась лишняя рубашка, у Борисова — брюки и кожаная куртка военных времен. Пошли на базар и сбыли все это за не очень высокую цену. Купили ведро яиц (засыпали их опилками), две буханки хлеба и пол-ящика копченого чебака, благо он был очень дешевый. На пятые сутки прибыли в Москву. Зашли в контору на Цветном бульваре и взяли аванс в счет зарплаты. А на следующий день прибыли на объект.

1962 год. Радиационная стойкость

Я уже писал о том, что мне пришлось заниматься изучением влияния ионизирующего излучения на КД в начальной стадии в 1948-49 годах. К 1961 году вопрос радиационной стойкости узлов и деталей заряда и целиком головной части ракет стал актуальным. До этих пор исследования проводились при облучении элементов заряда в реакторах БР, БИР, ВИР. Необходимая доза излучения набиралась за несколько пусков реактора, что не совсем соответствовало спектру излучения ядерного взрыва.

Для проведения натурных испытаний на полигоне УП-2 готовился опыт по облучению элементов автоматики, системы инициирования, головных частей ракет.

В КБ-2 была создана группа исполнителей под руководством Анатолия Андреевича Шороха. От отдела 49 по работе с взрывными узлами в экспедицию был направлен один я.

Опыт предполагалось провести наземным, на поле, которое использовалось в 1949-53 годах. Заряд облучателя помещался также на башне, но раза в два ниже. Площадь, примыкающая к башне, на которой должны располагаться облучаемые объекты, была отгорожена и находилась под охраной.

Подготовка облучаемых объектов велась на площадке «Н» в здании 32П, где готовились элементы и узлы автоматики. Там же находились головные части ракет трех модификаций. Стояли стенды, при помощи которых проигрывались контрольные циклы автоматики головных частей ракет.