Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг

Несмотря на все необходимые уточнения, тезис Вебера содержит зерно истины, и существует большой соблазн распространить его на ученых в целом и полиматов в частности, особенно если принять во внимание, что одним из любимых примеров Вебера был полимат Бенджамин Франклин, чей «План будущей жизни» (Plan of Conduct, 1726) свидетельствует о том, что в двадцать лет он придавал важное значение умеренности и прилежанию.

В пользу указанного аргумента говорит и количество полиматов, которые были протестантскими священниками, – их девятнадцать, считая лютеран, кальвинистов и англикан. Представителями стран Центральной Европы являются Филипп Меланхтон, Иоганн Генрих Альстед, Ян Коменский и Иоганн Готфрид Гердер. В Шотландии это Гилберт Бёрнет, Джон Плейфер (математик, геолог и астроном) и Уильям Робертсон Смит. В преимущественно католической Франции – Самуэль Бошар, Пьер Бейль и учитель Конта Даниэль Анконтр (который в разные годы жизни был профессором литературы, математики и теологии). Другие полиматы (или, за них, их родители) предполагали, что выберут религиозную карьеру: таковыми были биолог-психолог Джеймс Миллер, Уоррен Мак-Каллок, пионер в сфере искусственного интеллекта, историк-экономист Гарольд Иннис, происходивший из семьи баптистов, и Мелвил Дьюи, еще один баптист, который подумывал о том, чтобы сделаться миссионером.

Двадцать девять полиматов, в том числе Улоф Рудбек, Пьер Бейль, Карл Линней, Эмануэль Сведенборг, Адам Фергюсон, Якоб Буркхардт, Джон Стюарт Милль, Луи Агассис, Карл Густав Юнг, Гарольд Лассуэлл и Роберт Хатчинс, были сыновьями пасторов, поэтому весьма вероятно, что они усвоили протестантскую этику в раннем возрасте[778]. Фридрих Ницше, сын служителя лютеранской церкви, однажды написал, что «протестантский пастор – дед немецкой философии», и это замечание можно распространить на ученость в целом[779]. Внуками (и внучкой) пасторов были Альберт Фабрициус, мадам де Сталь и Юрген Хабермас. Дед Хабермаса, проводившего долгие часы за письменным столом, «обладал прусской добродетелью – строгой трудовой этикой»[780].

Выдающимся примером этой этики был и сам Макс Вебер, мать которого, как и матери Бенджамина Франклина и Уоррена Мак-Каллока, была набожной протестанткой. Макс однажды сказал своей жене Марианне, что непрерывная работа является для него «естественной потребностью». Джон Мейнард Кейнс (еще один трудоголик, как мы уже видели) был сыном «убежденного нонконформиста», и, по словам Бертрана Рассела, «что-то от этого нонконформистского духа сохранилось и у его сына»[781].

Вопрос Веблена

Чтобы взглянуть на тезис Вебера в перспективе, можно сравнить его с утверждением другого социолога-полимата, Торстейна Веблена. В знаменитом эссе, опубликованном в 1919 году, Веблен рассматривал «интеллектуальное превосходство евреев в современной Европе», пытаясь объяснить, почему евреи составляют «непропорционально большое число людей, к которым современная наука и ученость обращаются за руководством и предводительством», «пионеров, членов беспокойной гильдии первопроходцев и иконоборцев». Отвергая расовое объяснение феномена на том основании, что «иудейский народ – нация гибридов», Веблен предлагает объяснение социальное, утверждая, что только когда иудеи вступают «в языческую республику учености», они становятся креативными, балансируя между двумя мирами и поэтому относясь к обоим с известной долей отстраненности и скептицизма[782].

Просопография полиматов, на которой основана эта книга, тоже показывает, что ученым еврейского происхождения (независимо от того, исповедовали ли они иудаизм, католичество, протестантизм или были атеистами) удавалось достичь больше, чем можно было ожидать, – по крайней мере с середины XIX века, начиная с Маркса. Из 250 перечисленных в приложении полиматов, родившихся в 1817 году и позже, 55 человек были евреями. Проблема заключается в том, что если Веблен был прав, то, по мере того как евреи покидали гетто и ассимилировались в европейскую и американскую культуру, «источник еврейских перебежчиков» (используя слова того же Веблена) должен был иссякнуть в начале XX века. Но очевидно, что в случае с полиматами этого не произошло. Поэтому необходимо другое объяснение «интеллектуального превосходства», дополняющее, если не заменяющее полностью, гипотезу Веблена.