Полёт двуглавого орла

 - Воды еще не отошли у тебя, коллега? – спросил серьезно Андрей.

 - Посмотрим, как ты будешь шутить во время своих родов? – сказал Игорь.

 - А мы уже родили Ваню… сразу такого большого. А вот ты еще повозишься с подгузниками и  коляской, - не унимался Андрей.

 - Справимся и мы! – заверил Крылов и ушел к жене.

 Марина Павловна  сняла со стены  гитару и начала тихонько напевать:

 Жили два близнеца в материнской утробе,
 И другому один как-то высказал мысль:
  А ты знаешь,  мне кажется, есть после родов
 Удивительная и прекрасная жизнь.
 И другой, потянувшись под маленьким сводом,
 Тут улыбки беззубой своей не сдержал:
 Это просто смешно - верить в жизнь после родов, -
 Брату верующему в ответ он сказал.

  Как, по-твоему, жизнь может выглядеть эта?

 Я не знаю, как точно, - близнец отвечал, -
 Но, мне кажется там, на Земле больше света,
 Я однажды во сне этот свет увидал.
 Я, конечно, не знаю, как все это будет,
 Но мы, может, своими ногами пойдем,
 И еще, правда, это похоже на чудо,
 Но возможно, что мы даже есть будем ртом.
 Ерунда!  Вот уж это никак не возможно!
 Наша жизнь - пуповина и так коротка,
 А ногами ходить - и представить-то сложно,
 Нет, не сможем ходить мы ногами никак!
 И оттуда никто еще не возвращался,
 Что за бред, братец мой, у тебя на уме?
 Все закончится родами, не обольщайся,
 Наша жизнь - это только страданье во тьме.
 А мне кажется, брат, - первый не унимался,
 Что когда-нибудь сможем увидеть мы мать:
 И мы временно здесь, чтобы мало помалу
 К жизни  той, после родов, готовыми стать.
 Брат неверующий лишь качал головою:
  Верить в мать - это просто за гранью идей,
 Я не вижу ее, значит, нет ее вовсе,
 Ну, скажи, если умный, скажи, она где?
 Как ответить тебе, братец, даже не знаю,
 Но я чувствую сердцем заботу ее,
 И ночами, когда все вокруг затихает,
 Она гладит наш мир и тихонько поет:
 Все наполнено ею, и радость такая,
 Словно в ней пребываю, и ею живу,
 И хоть точно про жизнь после родов не знаю,
 Но я верю, что будет она наяву!

 Супруги Котиковы поехали  в клинику на машине Влада, а Марина Павловна с мужем на  своем джипе. По дороге Грановские обогнали Котиковых и помчались дальше. Марина Павловна увидела  зеленый свет на перекрестке и прибавила газу, чтобы успеть проскочить, но в последний момент из переулка на красный свет резво выехали «Жигули».  Женщина резко затормозила и успела увернуть в сторону. Однако морду зеленой шестерке снесла напрочь. Выскочив из машины, Марина Павловна подбежала к «жигуленку». Водитель разбил головой боковое окно и сидел, откинувшись на спинку сидения. Дверь с его стороны заблокировалась. Прибежал Влад и открыл дверь с другой стороны, проверил пульс у водителя.

 - Жив? – спросила Марина.

 - Жив, - ответил муж.

 - Кавказец! - сказала Марина Павловна, рассматривая бороду и смуглое лицо водителя.

 - Аргентинец… - отозвался  тот с акцентом.

 - Чего?!  А ну вылезай, Шумахер! Купил права, а ездить не научился? Машина застрахована?

 - Нет, - ответил он,  виновато опустив голову. В это время подъехали Котиковы.

 - Грузите его, ребята, в машину и быстро в клинику на полное обследование, а я сейчас прицеплю остатки этого примуса и притащу следом. Пусть оставит это себе на память. Вон какой шишак на голове выскочил… И о чем только эти мужики думают за рулем? – сокрушалась она.

 - О душе… - сказал пострадавший.

 - Тебе в самый раз об этом думать, Шумахер! Еще бы немного и душа твоя отправилась бы на небеса, а я в тюрьму по твоей милости. Будешь сидеть в клинике до тех пор, пока не сдашь лично мне  Правила Дорожного Движения.