Полёт попугайчика

Ей верили на слово и обычно многозначительно добавляли:

— Вы же понимаете, что дело не только в этом… Ее Карла тоже… вы понимаете, о чем я.

Все понимали: миссис Нобл вернулась домой, не доучившись в колледже, уже беременная, и никто не знал, как зовут отца Карлы.

— Впрочем, она довольно милая, хоть и неразвитая женщина.

— Очень милая.

— И для своих лет неплохо выглядит.

— Я однажды видела на ней симпатичную кофточку. Возможно, дорогая вещица.

Томми покривил душой, обвинив Кирка Макгейла в лени. Он понимал, почему Кирк не взял презервативы из автомата. Просто над автоматом еще витал дух разврата и распущенности, установленный демонстрацией католических матерей.

Преодолеть страх перед автоматом было сложно.

И все-таки спустя полгода после отъезда Элис Мёрфи приехала машина обслуживания, и бойкий парень в фирменной кепке заполнил пустующее брюхо автомата новыми блестящими лентами. На примере Элис многие сообразили, чем грозит этот страх, и невидимо, молча обзаводились упаковками с резинками. Некоторые из очкариков и бедолаг с прыщами и брекетами — просто про запас. На тот случай, если небо упадет на землю, и какая-нибудь девочка возжелает провести вместе с ними незабываемый вечер в парковых зарослях.

Кирку Макгейлу было проще — он уже тогда играл в футбольной команде и был симпатичным. Скорее небо упало бы на землю, чем Кирк остался девственником до выпускного.

У неба и земли довольно-таки предсказуемые планы, когда дело касается старших классов.

Католические матери снова устроили показательнее выступление на страницах газеты, убедительно доказав, что их пророчества исполнились, и автомат с презервативами поселил разврат в стенах школы, подтверждением чему служит история «одной девочки».

Миссис Митфорд на этот раз свою подпись под статьей не оставила, и Томми был ей за это бесконечно благодарен.

— Будь с этим поосторожнее, Томми, — сказала миссис Митфорд однажды вечером. — Ваши тела растут куда быстрее, чем ваши мозги.

— Я знаю, — ответил Томми.

— И если мне кто-то скажет, что ты подходил к этому автомату, я не спущу с тебя глаз!

Такова была история злосчастного автомата, возле которого Томми, еще полуослепший от уличного солнца, и наткнулся на Кита Хогарта.

Голова у Томми еще слегка кружилась — все-таки никотин давал о себе знать, поэтому он не обратил внимания на то, что Кит стоит неуверенно, словно не доверяя собственным ногам, и держится рукой за стену.

Но Томми сразу понял, что Кит спокойно, ни от кого не скрываясь, вынимает из контейнера, прикрытого полупрозрачным пластиком, две блестящих упаковки презервативов.

Эти упаковки Хогарт сунул в карман джинсов, и только после этого повернулся к Томми.

— Привет, — спокойно сказал он и отошел в сторону — его кто-то окликнул.

До Томми донесся обрывок шутливого вопроса, имя Минди и что-то еще, неумолимо мерзкое, пошлое и почему-то очень обидное.

Он проследил глазами — Кит пошел к шкафчикам, за ним, хлопая по плечу, отправился Макгейл, а потом появилась Стефани, в волосах у нее блестящая заколка в виде бабочки; все как-то слепит, мешает и давит…

Пришлось прислониться к автомату. Томми стало жарко, словно его обдали горячей липкой кровью.

— Ты в порядке? — спросил кто-то и сразу исчез.

— Эй-эй! — это уже голос Алекса, слегка встревоженный. — Томми, пойдем. Окунись в фонтанчик, черт тебя побери… Это же не из-за курева? Не из-за меня?

Томми наклонился над фонтанчиком, но пить не стал. Помотал головой, вытер мокрое лицо рукавом. Зрение прояснилось, стало легче дышать.

— Не успел позавтракать, — сказал он. — Повело…

— А, ну это нормально, — с облегчением сказал Алекс. — Я уж думал — скурил тебя до смерти… Твоя мамаша меня бы убила. Бери рюкзак. Ты доклад написал?

— Не помню. Какой доклад?

— Война Юга и Севера.

— Война? — Томми поднял голову. — Ничего я не написал, я даже не знал, что надо, где я был последние три дня?

— Хер тебя знает.

— А ты не мог мне сказать?

— Да откуда я знал, что ты не знаешь? Ты же не звонишь мне и не спрашиваешь: мистер Митчелл, где я, кто я, и что мне делать?

Томми выпрямился. Стряхнул капельки воды с ладоней и улыбнулся.

Алексу улыбка пришлась не по душе. Мстительная, нехорошая улыбка, исказившая приятное лицо Томми до неузнаваемости.

Впрочем, она быстро сменилась другой — почти виноватой.

— Не хватало мне только по учебе съехать.

— Да ладно… я впервые за два месяца подготовился к уроку, и ничего со мной не случилось. Ты видел? Хогарт взял презервативы.

— Видел.

— Минди сойдет с ума от бешенства.

— Она-то тут при чем?

Алекс посмотрел на Томми.

— А кто еще? Он привез ее в школу, и они целовались в машине. Ты по сторонам вообще смотришь или нет? — Он коротко рассмеялся. — Конец ее репутации, Хогарт на всю школу заявил: я буду драть эту сучку. И, по-моему, даже не один раз. Он, конечно, псих, что на такое осмелился, но это было стильно. Почему мне первому не пришло это в голову?

Томми поднял рюкзак и закинул его на плечо.

— Потому что у тебя нет машины и для Минди ты пустое место.

— Ты тоже.

— У меня в голове нет никаких дурацких затей.

Алекс пожал плечами: