Полёт сознания

Лиза сказала, что хочет зарисовать несколько пейзажей. Она взяла бумагу и краски, села на заросший травой камень и погрузилась в увлеченное творческое путешествие. Я же расположился поудобнее в палатке и читал, поглядывая на мою спутницу со спины. Девушка была в своём, никому не известном мире, мне даже показалось, что она совсем забыла про меня. А я не мог толком сосредоточиться на чтении и всё смотрел на чудесное создание: короткие волосы открывали шею и надплечья, съехавшая широкая майка обнажала верхнюю часть спины, на которой четко выделялись горбинки позвонков. Я тихо подошёл сзади и стал нежно целовать горячую от солнца кожу Лизы. Она обернулась ко мне и бросилась в объятия. Мы переместились в палатку, и к соединению душ прибавилось соединение тел.

Но ревностью вдруг тело закипело

В город мы вернулись через два дня. Голова моя витала в неведомых пространствах. Наверное, я был влюблен. Как дурак.

Я помог Лизе разобрать вещи. Ей нужно было заняться какими-то делами – я оставил её, хоть и не желал отпускать ни на минуту, и пошёл в гостиницу.

После похода захотелось принять горячий душ и отдохнуть в мягкой уютной постели. Я лёг и закрыл глаза, вспоминая случившееся со мной за последние два дня: головокружительная близость с невероятной девушкой, близость не просто телесная, а гораздо большая. Мы смотрели на этот мир одними глазами и видели то, что раньше не замечали или замечали, но не придавали этому значения. Каждый цветок, каждый листок, каждое облако и созвездие вдруг пробуждали такие трогательные и созерцательные чувства, всё вокруг наполнялось смыслом и окрашивалось нежным теплом. Если бы не встреча с Лизой, я бы не узнал себя настоящего, нового себя, странного человека в чужом теле, случайно и стихийно влюбившегося в другого человека и в этот новый пленительный мир.

Потом я вспомнил про свой одинокий дом на другом конце планеты, про серый угрюмый и неприветливый город, где было невыносимо пресно и где находилась часть меня, моя, может быть, самая человеческая часть – бренное тело. Не хотелось возвращаться, но и не хотелось думать о том, что будет дальше, я просто хотел застыть в этом чудесном моменте моей жизни.

Я заснул, но сон не был лёгким: снова будто наблюдал себя со стороны, снова неведомый страх сковывал мёртвой хваткой, мне казалось, что меня кто-то тащит неведомо куда, я кричал, пытался проснуться и, наконец, с большим трудом мне это удалось.

На часах было уже семь вечера. Я отогнал от себя всю тяжесть сна, оделся и пошёл к Лизе.

Теплый мягкий вечерний морской ветерок ударялся об меня и улетал дальше. В кустарниках заводились сверчки. Закатное солнце поджигало фасады зданий и кроны деревьев. Я шёл не спеша, рассматривая чудные кусочки окружающего.

Как только я приблизился к дому Лизы, то почувствовал стремительно надвигающееся волнение и услышал голоса. Сначала невозможно было разобрать ни слова, но голоса явно было два – мужской и женский. Я ещё сильнее замедлил шаг, предчувствуя и стараясь отложить неладное. Лиза и Антонио яростно переговаривались, они меня не заметили, а я стоял у калитки и хорошо их видел и слышал, но не мог точно разобрать слов, потому что закипал. Затем Антон жадно притянул к себе Лизу и поцеловал с отвратительной животной страстью. Тогда я со всей силы толкнул ногой калитку, которая с грохотом вывалилась из петель. Лиза отпрянула в сторону и глазами, полными ужаса, уставилась на меня.

– О, и ты сюда пожаловал! Вот, забираю должок, – мерзко смеялся Антон, – ты теперь тоже в поклонники к ней заделался, попробуй-ка раздобыть поцелуй!

Я ничего не мог ответить и стоял, как дерево, около минуты, голова моя затуманилась, а потом подошёл к Антону и врезал ему в лицо со всего маху, он упал и стал покрываться хлеставшей из носа и губ кровью. Лиза пыталась поднять этого негодяя. Я развернулся и кинулся прочь.

И правда открывается сейчас

Ревность взорвалась внутри меня, и нужно было остыть. Я зашёл в бар и решил выпить чего-нибудь крепкого со льдом. Бармен сразу угадал моё желание и предложил местный пятидесятиградусный виски. Напиток оказался хорош, и после второй порции ярость отступила, после третьей я заметно захмелел, но выпил ещё две, и тогда, кажется, достиг состояния некоего безрассудства.

Счастье (или его призрачная иллюзия) бывает очень хрупким. Свет сменяется тьмой – это по закону. Приступ злости расстроил меня. Состояние блаженства заканчивается, а хочется его схватить за хвост и не отпускать, но неприятности подло и остро кусают ударом змеи из-за угла и парализуют, и тогда некоторое время ты так и остаёшься неподвижен и думаешь о том, что же делать дальше.

Это был не конец света. Вся эта сцена… Я просидел неподвижно, вероятно, долго, но так как всегда хочется верить в лучшее, решил пойти снова к девушке, в которую был влюблен и в которую верил.