Полис, логос, космос. Мир глазами эллина

Одной из причин изменения проблематики стало, если так можно выразиться, «пресыщение» натурфилософскими концепциями. Возникло большое количество взаимоисключающих точек зрения. По Фалесу, мир произошел из воды, по Анаксимену – из воздуха, по Гераклиту – из огня, по Пифагору – из чисел, по Демокриту – из атомов… И ни одну из этих теорий в тогдашних условиях было невозможно ни проверить, ни доказать, ни опровергнуть. Это в конце концов породило недоверие к самой идее исследования внешнего мира, скептицизм и агностицизм (признание невозможности познания). Агностицизм наиболее четко и откровенно выразил философ-софист Горгий (V в. до н. э.), выдвинув три тезиса: «Ничего не существует; если что-то и существует, то оно непознаваемо; если что-то и познаваемо, то невыразимо»[154].

Отсюда – один шаг до следующего вывода: коль скоро о внешнем мире нельзя получить объективных данных, значит, изучать можно только себя самого, то есть человека. Да, собственно, только это реально и нужно для жизни. Тогда-то старинный дельфийский лозунг «познай самого себя» и получил новое наполнение.

Наука и полисная демократия

Известно имя человека, которого с полным основанием можно назвать первым философом и первым ученым. Это Фалес Милетский (конец VII – начало VI в. до н. э.). Ему принадлежит первая в Греции и мире натурфилософская концепция общего характера (все произошло из воды). И он же первым в Античности сумел заранее вычислить дату солнечного затмения, доказал несколько геометрических теорем. Подавляющее большинство других ранних представителей философской и научной мысли (Анаксимандр, Анаксимен, Гераклит, Анаксагор и др.) тоже были родом либо из Милета, либо из соседних ионийских городов. Даже Пифагор, основная деятельность которого протекала на западе, в Великой Греции, являлся все-таки уроженцем ионийского полиса – Самоса.

Почему именно Иония? На особенностях развития этой древнегреческой области нам уже доводилось останавливаться в одной из предыдущих глав. Поскольку это было уже довольно давно, имеет смысл кое-что напомнить. Из регионов, освоенных эллинами, именно Иония лежала ближе всего к миру цивилизаций Древнего Востока, непосредственно граничила с азиатскими царствами и находилась с ними в постоянном контакте. На Востоке, как известно, культура возникла раньше, имела более древние традиции, чем в Элладе. И грекам-ионийцам было чему поучиться у своих восточных соседей, позаимствовать у них много полезных новшеств.

Тут, между прочим, нужно отметить, что, наряду с иными, существует еще и вот какая трактовка появления «греческого чуда» (о некоторых других речь шла выше): «Греческое чудо, в той мере, в какой его вообще можно объяснить, обязано своим происхождением в основном столкновению культур». Автор приведенной цитаты – один из ведущих мыслителей XX века Карл Поппер[155].

Впрочем, трудно согласиться с этими словами без всяких оговорок. На самом деле ситуация была гораздо более сложной. С одной стороны, невозможно усомниться в том, что связи ионийцев с Востоком были для них весьма благотворными. Неслучайно в архаический период Иония являлась подлинным культурным центром греческого мира, регионом самым развитым в этом отношении. В Ионии сформировался гомеровский героический эпос, появилась лирическая поэзия, зародилось историописание, а также, как мы только что сказали, философия и теоретическая наука.

Влияние Востока на эллинов значительно на самых разных уровнях. Так, корни древнегреческой алфавитной письменности лежат на Востоке, в Финикии; даже многие мифы эллинов (например, миф о борьбе олимпийских богов с титанами) имеют прообразы в религии вавилонян и хеттов. Это, так сказать, одна сторона медали. Но есть и другая.

Безусловно, древневосточные цивилизации внесли свою лепту на первых этапах становления античной науки. Интересно, что, по некоторым сведениям, в жилах того же Фалеса текла отчасти финикийская кровь. Однако то, что у греков получилось в результате, было, как всегда, оригинальным и неповторимым. Сплошь и рядом можно наблюдать, как они, заимствуя чужие достижения, идеи и навыки, отнюдь не копировали их слепо, а творчески претворяли, перерабатывали до неузнаваемости, выводили на принципиально новый уровень.

На момент знакомства греков с государствами древнего Ближнего Востока в этих государствах за века их существования накопилось немало эмпирически-научных сведений, особенно в таких дисциплинах, как математика и астрономия. Египтяне и вавилоняне умели решать довольно сложные уравнения, задолго до Фалеса предсказывали затмения и т. п. Однако древневосточные цивилизации, при всех своих достижениях в этих областях, не создали и не могли создать теоретическую науку. Не могли, поскольку были заинтересованы только в практическом, чисто утилитарном применении своих разработок.