Полис подонков

Но в этот момент из небольшого прогона, примыкающего к основной уличной автодороге в самом ее начале, показалось сначала затуманенное, сумрачное свечение, которое по мере приближения к повороту становилось немного ярче, а потом показался… гроб, передвигающийся самостоятельно, на приделанных к его нижней части колесиках. Рядом никого не было, и он, если можно так сказать, ехал совершенно один, никем не управляемый и нагоняющий тоску и ужас на непроизвольно открывшего рот и трясущегося от страха мужчину. Как же он выглядел? Обыкновенная, сколоченная из досок конструкция сужалась как к нижней своей части, так аналогично и к верхней; снаружи она оббита мрачным, темно-зеленым сукном, на крышке украшенным черным незамысловатым крестом; к основанию, как уже сказано, на поперечных осях крепятся небольшие целиковые маленькие колесики в количестве четырех штук, – два спереди и два сзади – где обод, для смягчения сцепления с почвой, оборудован прочной резиновой оболочкой. На этот момент между составными элементами имеется едва заметный зазор, через который просачивается невероятное, «кошмарящее» свечение, имеющее зеленовато-голубоватый оттенок, и в то же время происходит странное дуновение, выпускающее наружу словно какой-то адский, потусторонний дымок; оси слегка поскрипывают, своим металлическим, несмазанным звуком наводя еще только больше суеверного ужаса.

Беглец созерцал эту картину не более двадцати секунд, как зачарованный разглядывая эту необычную в привычном мире картину, после чего с возгласом: «У, «мать его в душу…», пропади все оно пропадом!» – кинулся убегать дальше. Опустившийся в социальном смысле человек перебирал своим заплетающимися, хромыми ногами, двигаясь вперед ничего перед собой не видя и совершенно не размышляя о том, куда пролегает его путь в дальнейшем и куда ведет его этот страшный, если не сказать даже потусторонний, феномен, поэтому и неудивительно, что когда он оказался на самом краю внезапно закончившейся улицы, то уперся прямо в городское кладбище, существующее здесь еще со времен располагавшейся на этом месте древней языческой деревушки, заселенной еще в тринадцатом веке, и только тут отброс общества понял, что не вызывает сомнений, что его привели по какому-то жуткому, холодящему в жилах кровь, назначению. Однако поворачивать и искать другую дорогу времени не было, так как следовавшая сзади адская «машина» приближалась все ближе, неотвратимо загоняя его на территорию наводящего ужас погоста. Выбора не было, и пропахший въевшимися в его тело смрадной вонью и страхом бомж ступил на «до коликов в желудке» пугающую часть местности: ограждения не было и сделать это было совсем даже нетрудно, а так называемому дьявольскому «устройству» словно только это и было нужно и, слегка увеличив свою среднюю скорость, он устремился следом за загнанной жертвой.

Отщепенец социального общества, лишь ступив на заросшую уже высохшей травой почву погоста, услышал позади себя негромкую музыку, исходящую изнутри жуткого гроба и своей невероятно мрачной мелодией нагнетающую еще только более кошмарную обстановку. Беглец следовал по ровному асфальтовому покрытию, дорогой разделявшему кладбище на две половины. Он доковылял практически до середины, как впереди – то ли ему показалось, то ли это было и вправду – замаячили странные тени, как бы преграждавшие ему дальнейшее продвижение. На секунду бомж остановился, изучая близлежащую обстановку и выбирая для себя, куда можно двигаться дальше и где с большой долей вероятности, по его мнению, не возникнет препятствий. Такой путь находился тут же, от него по правую руку, и словно «манил» в себя ровной грунтовой дорожкой, уходившей в самую что ни на есть мрачную «глубину». Выбора не было, и социально «опущенный» человек устремился в это пугающее пространство. Ему удалось «прохрамать» еще пару сотен метров, как он внезапно остановился.