Полисексуал

Я побежал в туалет, чтобы подставить лицо под струю воды, прийти в себя, да и скрыться от свидетелей моего странного по-ведения. Уже по дороге в туалет, томление в груди прошло, как

тяжесть в нижней части живота, почти в паху. Я почувствовал себя нормально, но раз уж прибыл в туалет, решил воспользо-

18

ваться им по прямому назначению. И тут я заметил, что в труси-ках у меня… мокро. Нет, не так, когда описаешься ненароком, а сырость была какая-то густая, скользкая, как слюна, или скорее, яичный белок.

– Нет не кровь – понял я, рассмотрев трусики изнутри, – что же это такое?

Но чем бы это ни было, ощущения мои от пощёчин Игоря были новыми и удивительно, я бы сказал, смертельно приятными. Уди-вила меня и эта новая, неизвестная мне жидкость в трусиках, появившаяся при этих смертельно приятных ощущениях! Ну и дела, – подумал я, – начинается что-то новое в жизни!

Из моей настольной книги я знал, что такое «болевожделе-ние», названное позже мазохизмом, достаточно распространено. Вот, например, знаменитый Жан Жак Руссо в своей «Исповеди» описывал, как в восьмилетнем возрасте его высекла воспита-тельница. И мальчик при этом испытывал настоящее «вожделе-ние», совсем как я. Руссо же постоянно провоцировал воспита-тельницу всё на новые избиения, пока та не поняла, что ребёнок чуть ли ни оргазм получил при этом, и прекратила экзекуции. Значит, я и великий Руссо – одного поля ягоды, и это как-то успо-каивало меня.

Ребята из моего класса начали было посмеиваться над моим нелепым, с их точки зрения, поведением, но я быстро пресёк их намеренья. Я был парнем сильным и тренированным – пара уве-систых затрещин быстро поставили всё на свои места, и насмеш-ки исчезли так же внезапно, как и появились. К тому же, мама моя работала в нашей же школе, а это также играло немалую роль в моём доминирующем положении в классе.

Пара слов о самой школе. Это была, как сейчас бы выразились, «элитное» учебное заведение, расположенное в самом центре города. Школа была русской. В Тбилиси были русские, грузин-ские и даже армянские школы – армян-то в городе жило боль-ше, чем грузин и русских вместе. В то время говорить по-русски было «модно» – это свидетельствовало о высокой культуре в семье. Это, вроде как в царское время модно было говорить по-французски. В нашем классе учились дети высокопоставленных

19

родителей, живущих в центре города чиновников, работников искусств, культуры, известных спортсменов. Им, в основном, и давали квартиры в центре. Школе я обязан прекрасным образо-ванием, знанием как русского и грузинского, так и двух иностран-ных языков – английского и немецкого. Даже летние путёвки нам давали в элитные места отдыха, каким и был пионерлагерь в Код-жори. Прекрасное помещение, роскошная природа вокруг, хоро-шее питание, трезвые и культурные вожатые.

Прибыли мы в лагерь в первых числах июня. Это был мой пер-вый визит в подобное заведение, и я с удивлением заметил, что многие ребята из моего класса приехали вместе со мной. Увидел я и младшего брата Игоря – Олега, учившегося в одном классе со мной. Я знал, что Игорь часто навещал Олега в классе, и со скры-той надеждой подумал – а что если старший брат тоже прибыл в лагерь с младшим. Так оно и получилось – Олег был известен своей бестолковостью, и родители, видимо, поручили старшему брату курировать младшего. Я стал наблюдать за Олегом и вско-ре увидел и Игоря, заботливо ухаживающего за бестолковым братом. Какое-то новое тревожное чувство охватывало меня, ког-да я видел, как Игорь потчевал брата яблоком или шоколадкой, менял ему грязную майку на чистую. Потом я узнал, что чувство это называется ревностью.

Выследив Игоря, я стал «шпионить» за ним, подглядывая, с кем он гуляет, где бродит и так далее. Игорь, если и навещал кого-то, то только своего брата, и гулял он преимущественно в одиноч-ку, избегая даже своих ровесников. Как-то я, тайно идя следом за Игорем, забрёл довольно далеко от лагеря. Игорь периодически оглядывался, но я быстро приседал в высокую траву и скрывался. К тому же, солнце светило Игорю в спину, и ему трудно было бы заметить меня. Так Игорь дошёл до леса и зашёл в него. Здесь мне уже было легче скрыться за стволами деревьев, и я не выпускал Игоря из поля зрения.

Наконец, Игорь остановился у толстого дерева – дуба или липы, я так и не разобрал, внимательно огляделся вокруг, и ко-нечно же, не заметив меня, повернулся лицом к стволу дерева. Я уже всерьёз заинтересовался поведением Игоря и был весь во

20

внимании. Но интерес мой был поначалу опошлен, ибо наблю-даемый мной юноша тривиально приспустил свои трусы-шорты, достал оттуда что-то, вероятнее всего, свой «хвостик», и напра-вил его к дереву. Досада и недоумение охватили меня – пройти больше километра только для того, чтобы тайно пописать у де-рева! Это что за щепетильность такая? Но Игорь вёл себя как-то иначе, чем «писающий мальчик». Правая рука его, держащая «хвостик», начала совершать какие-то быстрые ритмические дви-жения взад-вперёд. Это что же такое – чешется, что ли?