Политбюро и дело Берия. Сборник документов

Со слов б[ывшего] начальника отделения 2-го отдела НКГБ СССР, ныне работающего начальником 1-го спецотдела МВД Киевской области Баринова, мне известно, что освобождение Серебрянского и его жены производилось не обычным порядком. Их из тюрьмы доставили в кабинет Судоплатова, работавшего тогда начальником одного из управлений, и здесь Судоплатов им объявил, что они освобождаются, вручил им крупную сумму денег от имени Берия и в сопровождении сотрудника направил их на жительство в одну из московских гостиниц. Каким образом было оформлено освобождение Серебрянского и его жены – я не знаю, и какие документы поэтому приобщены к архивному делу Серебрянского и его жены, я сказать не могу, но архивное дело их должно находиться в 1-м спецотделе МВД СССР.

Мне известно, что до 1946 года или 1947 Серебрянский работал в центральном аппарате НКВД – НКГБ СССР, так как б[ывший] начальник Управления кадров Свинелупов брал из архива дело Серебрянского в связи с решением вопроса о его увольнении из органов. Дальнейшая судьба Серебрянского мне неизвестна.

Берия было, безусловно, известно о шпионской деятельности Серебрянского. Этот вывод я делаю на основании следующего. Еще в начале 1939 года Берия проводил совещание лиц, выделенных для составления учебников по чекистским дисциплинам. На этом совещании присутствовало около 100 человек, в том числе и я. На этом совещании кто-то внес предложение о привлечении к составлению учебников некоторых сотрудников органов, арестованных за нарушение законности. При этом была кем-то названа и фамилия Серебрянского. На реплику другого лица, что Серебрянский арестован за шпионаж, Берия ответил: «Нам известно, что он работал и на нас, и против нас, больше против нас. Тем не менее его надо использовать». В это время Серебрянский находился в тюрьме под следствием. Был ли использован для этих целей Серебрянский, я не знаю, но бесспорно то, что Берия знал о его шпионской деятельности, а спустя два года Серебрянского освободили.

Дополнительно к сказанному могу указать еще на такой факт.

Весной 1951 года Абакумов передал мне записку, написанную рукой Саркисова – начальника охраны Берия, в которой имелись сведения: фамилия, имя, отчество женщины-врача и наименование райпрокуратуры г. Москвы, которой велось следствие по делу этого врача.

По указанию Абакумова это следственное дело мною было истребовано и передано ему.

После ареста Абакумова секретариат переслал следственное дело мне, и я доложил его Огольцову. Из дела было видно, что женщина-врач привлекалась к уголовной ответственности за производство незаконных абортов и неправильное лечение, в результате чего одна из больных, находившаяся под ее наблюдением, умерла. Огольцов при мне позвонил Саркисову и после переговоров с ним велел это дело хранить у себя.

Спустя примерно полтора месяца прокуратура района затребовала это дело, и я вновь доложил дело Огольцову, который предложил мне дело вернуть в прокуратуру. Фамилию обвиняемой я не помню. Полагаю, что Саркисов по поводу этого дела обращался к Абакумову не от своего имени. Записка Саркисова и переписка по этому делу должны храниться в 1 – м спецотделе МВД СССР.

Показания записаны с моих слов правильно. Мне прочитаны, дополнить не могу.

Герцовский

Допрос начат в 11 ч.15 м.

Допрос окончен в 14.00 ч.

Допросил: Полковник юстиции Успенский

Верно: [п.п.] Майор административной] службы Юрьева

Протокол допроса обвиняемого

4 августа 1953 года ст[арший] помощник главного военного прокурора полковник юстиции Иванов допросил обвиняемого

Влодзимирского Льва Емельяновича.

(Анкетные сведения приведены ранее.)

Допрос начат в 15 часов.

ВОПРОС: Расскажите все, что вам известно об аресте и расстреле гр[ажданки] Симонич-Кулик?

ОТВЕТ: Летом или в начале осени 1940 года меня вызвал к себе Берия в присутствии Меркулова или один Меркулов (точно это сказать я сейчас затрудняюсь, так как не все помню) и объявил мне, что я вхожу в состав группы из четырех человек, которой поручается произвести секретный арест жены маршала Кулика гр[аждан]ки Кулик. Кроме меня в состав этой группы входило 2 или 3 работника 3-го спецотдела НКВД СССР, но фамилий их я не помню. Возглавлял тогда 3-й спецотдел Церетели, прибывший вместе с Берия из Тбилиси еще в 1938 году. Принимал ли Церетели лично участие в этой операции, я точно сейчас не помню.

Согласно намеченному плану, задержание гражданки Кулик должно было быть произведено на улице, без огласки. Для этого были выделены 1 или 2 легковых автомашины, и в них дежурила вся группа. Засада была установлена недалеко от дома, в котором находилась квартира Кулика. На второй или на третий день, когда гр[аждан]ка Кулик вышла из дома одна и пошла по пустынному переулку, она была нами задержана и доставлена во двор здания НКВД СССР. С ней тогда остались сотрудники 3-го спецотдела НКВД СССР, а я ушел.

Всей этой операцией руководил Меркулов, он приезжал и проверял засаду и в ночное время один или два раза снимал пост.