Политбюро и дело Берия. Сборник документов

Моя сестра — Ася Константиновна Багдасарьян, 1904 г. р., член партии, окончившая с[ельско]-хозяйственную] академию им. Тимирязева (в настоящее время проживает также в Тбилиси, работает агрономом — точного адреса не знаю), была тогда замужем за заместителем наркома земледелия Грузинской ССР Гумединым (Гумедин — это его партийная фамилия, под которой он работал; подлинное имя, отчество и фамилия — Гурген Хуранович Дадаян), 1902 г. р., урож[енец] г. Зангезура, армянин. Ранее Гумедин был секретарем ЦК ЛКСМ Армении, потом — третьим секретарем Закавказского] крайкома ЛКСМ, затем учился в Москве, по возвращении с учебы работал некоторое время в Ленинакане, а после был назначен замнаркома земледелия Грузинской ССР (оттуда перешел на работу в Армению — третьим секретарем ЦК КП А, был и членом ЦИК и, наконец, в 1936 году стал наркомом земледелия Армянской ССР). Сестра вышла замуж за него в 1922 году.

Среди приехавших в Тбилиси в 1936 году на конференцию или совещание партийных работников находился секретарь ЦК КП Армении Ханджян, которого и я лично знала, так как он, бывало, приходил в гости к Гумедину домой.

Как вдруг разнеслась весть, что Ханджяна, который еще накануне, вернувшись совсем здоровым, часов в 12 ночи в дом Совнаркома Грузинской ССР, где остановился он и другие приезжие руководящие работники, был обнаружен утром мертвым, в окровавленной постели.

По официальной версии, у Ханджяна, страдавшего туберкулезом, якобы хлынула кровь из горла, отчего он и умер, а кровь из горла залила постель. Но до этого Ханджян чувствовал себя хорошо, врачебный акт о его смерти не был оглашен, останки в закрытом гробу отправили в Армению, где без шума и похоронили, не дав родным увидеть мертвое тело Ханджяна.

Об этом тогда у нас в семье был разговор, и взволнованный Гумедин однажды рассказал нам (т. е. своей жене, моей сестре, мне и нашей матери), что смерть Ханджяна — деле рук Берия.

По словам Гумедина, Ханджян лично ему говорил, что Берия вызывал его к себе и предложил ему, Ханджяну, покончить самоубийством, но Ханджян отказался это сделать. Затем видели (кто именно — Гумедин или другие, не помню), что Ханджян сжигал какие-то бумаги. После Ханджяна обнаружили мертвым, но, по словам Гумедина, Ханджяна убили люди Берия, а потом лишь нашли ложное объяснение, почему его постель была залита кровью. Сущность беседы и именно такое утверждение Гумедина о преступных действиях Берия я хорошо помню.

Моя сестра Ася Багдасарьян, которая была членом партии и старше меня, могла бы лучше и больше об этом рассказать.

В 1936 году Гумедин был назначен наркомом земледелия Армянской ССР, а в 1937 году он был арестован. Берия был тогда секретарем ЦК КП Грузии, Закавказский крайком был уже расформирован. Говорили в ту пору, якобы Ханджян оказался врагом народа, и могила его пришла совсем в запустение. Были арестованы в 1937 году и многие грузинские руководящие работники, близкие к Берия. Не помню уже, кто именно в то время это говорил, но я слышала, что Ежов намеревался арестовать Берия, но тот узнал об этом, звонил по телефону Сталину, Сталин вызвал Берия в Москву, после чего Берия там и остался ив 1938 году сумел стать наркомом внутренних дел СССР вместо Ежова.

С тех пор прошло много лет. О Гумедине после ареста не было никаких сведений, связи с его семьей я не имела, из памяти многое уплыло, да и никаких веских доказательств для обвинения Берия я лично не имела и, если бы рискнула при положении Берия, то лишь поплатилась бы наверняка сама.

Теперь все это с новой силой вспомнилось, и я не могу, не имею права больше молчать, когда стали ясны преступления злодея Берия, замыслившего покушаться на счастье нашей Родины, на судьбу советского народа.

Должна также сказать, что и мой муж стал как-то жертвой разжигавшейся Берия на Кавказе национальной розни. Так, в 1940 году, когда мой муж, покойный теперь Бахшецян Гурген, член партии с 1925 года, армянин, был заместителем] зав[едующего] горторготделом г. Тбилиси, его вызвал один из секретарей ЦК КП Грузии Сергей Мартынович Ижханов, тоже армянин, и говорил, что его «съедают за то, что армяне еще занимают посты в Грузии» и что поэтому он вынужден перевести моего мужа в другое место, что и было потом сделано. Это мне лично рассказывал мой муж.

Проживающая в Львове, по ул. Радищева, 12, кв. 1, моя знакомая армянка Ася Давидян мне как-то также рассказала, что Берия замял дело о преступных действиях — диверсии грузинских националистов, пытавшихся взорвать памятник Сталину в Ереване.

По словам Давидян, дело обстояло так.

В Ереване построен очень красивый большой памятник Сталину. Проектировал его армянин, и это было гордостью для армян. Грузины хотели соорудить подобный памятник в Тбилиси. Автор ереванского памятника, к которому обратились они за этим, согласился. Но грузины хотели, чтобы на памятнике обязательно была грузинская надпись.

Армянин-автор настаивал, чтобы была армянская подпись. На том разошлись.