Политбюро и дело Берия. Сборник документов

С выходом в свет известного решения ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года, строго запрещавшего необоснованные ареста советских граждан и произвол в следствии, Берия не довел его до сведения всех чекистов, не позволил изучить и широко обсудить этот важный программный документ для наших органов в партийных организациях и подразделениях НКВД. Зато Берия самолично созвал тогда всех следственных работников центрального аппарата НКВД и, по существу, ориентировал их на грубые методы в следственной работе, громогласно заявив, что «меры физического воздействия в отношении арестованных применялись и будут применяться».

Неслучайно, что многие чекисты вплоть до обсуждения решения ЦК ВКП(б) от 11 июля 1951 года о неудовлетворительной работе органов МГБ СССР не знали о существовании закрытого письма ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года по этому же вопросу и, отвечая за допускаемые ими нарушения в оперативно-следственной работе, нередко оправдывались наличием распространившейся вредной установки Берия, данной им на широком совещании следователей.

Руководя Следственной частью НКВД СССР Кобулов с ведома первого широко применял противозаконные методы ведения следствия, санкционируя избиения арестованных. Делалось это в целях создания дутых дел, в целях создания себе авторитета.

С образования в министерстве Следственной части по особо важным делам и вступлением на должность начальника этот части Влодзимирского положение дел в следствии в центре и на местах мало чем изменилось, ибо по-прежнему на него вредно влияли Берия и Кобулов.

Ставленник и послушный человек Берия и Кобулова — Влодзимирский, а также его заместители Шварцман и Родос постоянно требовали от следователей «шлифовки» (корректировки) протоколов допроса арестованных, изнурительных допросов обвиняемых в целях получения от них желаемых показаний. А так как все это резонансом доходило до периферийных органов, то и там делалось то же самое.

Берия, как известно, с 1940 года непосредственно не работал в НКВД. Тем не менее Кобулов и Влодзимирский, а позднее Абакумов и Леонов, многое почему-то делали по линии следствия в контакте с Берия и для Берия.

Сплошь и рядом они говорили следователям, что: «такого-то арестованного нужно размотать, ибо им интересуется Берия», «такой-то протокол вряд ли понравится Берия и его следует подправить», «такое-то дело стоит на контроле у Берия и с ним нужно поторопиться, а другие пусть полежат».

Вторые экземпляры основных документов следствия, как правило, направлялись непосредственно Берия.

Чувствовалось, что Берия держал этих людей в узде и через них старался подчинить себе органы следствия, как он это делал и в отношении аппарата разведки в целом.

Результатом этого вероломного воздействия Берия на органы явились многие нарушения и провалы в работе.

Приходу Берия в МВД СССР в марте 1953 года сопутствовало перетаскивание им в центральный аппарат старых своих связей, грязных и подмоченных людей типа Кобулова Богдана, его брата Кобулова Амаяка, Влодзимирского и других, в лице которых Берия видел свою опору, без которых Берия не мыслил «работать». Им уже были реабилитированы и восстановлены на руководящей работе в органах арестовывавшийся за провокационную работу с агентурой Шлюгер, арестовывавшийся за попытку бежать в Турцию Храмелашвили, арестовывавшиеся за преступную деятельность за границей Матарадзе и Максимелишвили.

Неизвестно, как далеко пошел бы Берия с подобного рода начинаниями, нацеленными на создание себе антипартийного окружения, если бы он не был разоблачен ЦК.

В первые же дни своего пребывания на посту министра внутренних дел СССР Берия подверг огульному охаиванию все, что проделали ранее органы государственной безопасности СССР по борьбе с врагами. При этом он недвусмысленно нарицательно кивал в адрес ЦК КПСС, в адрес вождя советского народа и выпячивал свою роль человека, якобы пришедшего навести порядки в министерстве.

На одном из оперативных совещаний (где присутствовали лица, сообщившие мне об этом факте) Берия приводил баснословные цифры «истребленной», по его словам, интеллигенции в стране, сокрушался по этому поводу и ни словом не обмолвился о том, что органы-то боролись не с интеллигенцией, а с троцкистами, бухаринцами и прочей сволочью, что даже его липовые, натасканные цифры о так называемой «истребленной интеллигенции» скрытно содержат в себе действительные результаты работы партии и советской разведки по борьбе с вредителями, шпионами и оппортунистами всех мастей.

Ясно, что Берия сочувствовал всему этому отребью общества, а поэтому и причислял его к «пострадавшей интеллигенции».

Берия с явно вражеской целью дискредитации Советского Союза и выпячивания своей роли огульно охаял на весь мир известное дело врачей, а вместе с ним и на его фоне правительственный орган — МГБ СССР, проделав это без надлежащего разбирательства материалов.