Политбюро и дело Берия. Сборник документов

Вернувшись в Тбилиси, я передал полученные в Баку документы Берия, который был удовлетворен содержанием этих документов и спрятал их в свой сейф.

Затем до 1938 года я никакого отношения к этим документам не имел. В 1938 году я при переезде в Москву лично упаковал эти документы вместе с другими документами, и они были отправлены в Москву.

В том же 1938 году Берия однажды потребовал папки с документами и сказал при этом, что И. В. Сталин требует от него объяснений по поводу службы в мусаватистской контрразведке. Не помню, кто писал эти объяснения. Может быть, я набросал для Берия с его слов черновик объяснения, а Берия затем его переписал начисто. Может быть, я помогал Берия формулировать объяснения, а писал их сам Берия.

После этого Берия забрал папки с документами и заявил, что он должен показать их И. В. Сталину. Больше я этих папок не видел.

ВОПРОС: Разве потом, после 1938 года, вам не приходилось упаковывать личный архив Берия, в том числе и эти папки.

ОТВЕТ: Нет, упаковкой личного архива Берия после 1938 г. я не занимался.

Свидетелю передается обложка упаковки личного архива, с надписью: «Личный архив товарища Берия № 2 (дела по Баку). Вскрыть только по личному распоряжению товарища Берия».

Свидетель признал, что эта надпись выполнена его рукой.

ВОПРОС: Очевидно, вы запамятовали, так как эта обложка была обнаружена у Берия при обыске в полной сохранности, не нарушенной.

ОТВЕТ: Припомнить, что Берия вновь передавал мне эти документы, не могу. Если бы я помнил об этом, я бы сказал.

ВОПРОС: Что вам известно о получении из архива Октябрьской революции документов, компрометирующих Берия по прежней его службе в мусаватистской контрразведке?

ОТВЕТ: По этому поводу мне ничего неизвестно.

ВОПРОС: Знали ли вы сотрудника НКВД Журбенко?

ОТВЕТ: Такую фамилию я припоминаю, но на какой работе он находился в НКВД — вспомнить не могу.

ВОПРОС: Не известно ли вам, что именно Журбенко были переданы документы, компрометирующие Берия, полученные из архива Октябрьской революции?

ОТВЕТ: Нет, по этому поводу мне ничего неизвестно.

ВОПРОС: Известно ли вам, за что осужден и расстрелян Журбенко?

ОТВЕТ: Нет, по этому поводу я ничего не знаю.

ВОПРОС: Вы помните дело по обвинению бывшего члена Президиума ВЧК Кедрова?

ОТВЕТ: Нет, этого дела я не помню.

ВОПРОС: Не вспоминаете ли вы, что 9 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла оправдательный приговор Кедрову?

ОТВЕТ: Нет, этого я не помню.

ВОПРОС: Не припоминаете ли вы, что именно по этому делу вы входили с представлением на имя председателя Верховного суда СССР — об отмене оправдательного приговора в отношении Кедрова?

ОТВЕТ: Этого я также не помню.

ВОПРОС: Известно ли вам, что при наличии оправдательного приговора Кедров в октябре 1941 года был расстрелян?

ОТВЕТ: Нет, это мне неизвестно. В августе и сентябре 1941 г. я находился по специальному заданию в Ленинграде, а в начале октября того же года уехал в Куйбышев.

ВОПРОС: Вы являлись одним из авторов «К истории большевистских организаций в Закавказье».

ОТВЕТ: Нет, я участвовал лишь в редактировании уже готового текста. Насколько мне известно, книгу эту писал Бедия и некоторые другие.

ВОПРОС: Не считаете ли вы, что, выдавая себя за автора этой книги, Берия присвоил чужой труд.

ОТВЕТ: Конечно, это было именно так. Я считал эти действия Берия более чем плагиатом. Мне было стыдно за Берия, поставившего свою подпись под чужой работой.

ВОПРОС: Вы принимали в октябре 1940 года группу военнопленных польских офицеров, которые должны были составить ядро вновь формируемой польской армии?

ОТВЕТ: Да, это было так. Эту группу польских военнопленных офицеров возглавлял Берлинг. Однако было ли это в октябре 1940 г., я не помню.

ВОПРОС: Вы принимали эту группу польских офицеров один или совместно с Берия?

ОТВЕТ: Насколько припоминаю, польских офицеров сначала привели ко мне в кабинет, а затем все пошли к Берия.

ВОПРОС: Райхман присутствовал при приеме польских офицеров?

ОТВЕТ: Не могу припомнить этого. Присутствовали те сотрудники НКВД, которые занимались обработкой группы польских военнопленных офицеров.

ВОПРОС: Польские офицеры интересовались судьбой военнопленных, находящихся в Старобельском, Козельском и Осташковском лагерях?

ОТВЕТ: Вероятно, интересовались как источником, из которого можно было формировать польскую армию.

ВОПРОС: Какой ответ на этот вопрос вы дали польским офицерам?

ОТВЕТ: Не помню сейчас, какой ответ я им дал.

ВОПРОС: Вы не осведомлены о существе ответа Берия на аналогичный вопрос, заданный ему польскими офицерами?

ОТВЕТ: Нет, этого я не знаю.

ВОПРОС: Не ответили ли вы на вопрос польских офицеров, что военнопленные из Старобельского, Козельского и Осташковского лагерей не могут быть использованы, так как в отношении их была допущена большая ошибка?

ОТВЕТ: Смешно было бы говорить о возможности такого ответа. Разумеется, я такого ответа не давал. В моем присутствии Берия также не давал польским офицерам такого ответа.

Записано верно. Протокол мною прочитан.

В. Меркулов

Допрос начат в 12.00.

Окончен в 14 час. 15 м.

Допросил: Генеральный прокурор СССР