Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть

В результате к началу 1970 года вокруг Л. И. Брежнева окончательно оформился знаменитый «молдавско-днепропетровский клан», который занял прочные позиции и в партии (А. П. Кириленко, В. В. Щербицкий, К. У. Черненко, С. П. Трапезников), и в во всем союзном правительстве (В. Э. Дымшиц, И. Т. Новиков, Н. А. Тихонов, Н. А. Щелоков), и в КГБ (С. К. Цвигун, Г. К. Цинев, В. В. Федорчук, А. Я. Рябенко) и в личном аппарате, где первую скрипку стали играть Георгий Эммануилович Цуканов и Виктор Андреевич Голиков, о которых более подробно мы поговорим в одной из следующих глав.

3. От «триумвирата» к новому «культу»

Надо сказать, что в современной литературе сочинено немало различных баек про брежневскую эпоху, которые, увы, уже давно и прочно вошли не только в общественный обиход, но и в историографию. Одна из таких баек, которую сочинил известный фантазер Р. А. Медведев, а затем, к большому сожалению, подхватили и целый ряд авторитетных авторов, в частности H. Н. Ефимов, Ф. И. Раззаков и Д. О. Чураков[927], состоит в том, что вскоре после окончания декабрьского 1969 года Пленума ЦК, на котором Л. И. Брежнев выступал с докладом «О практической деятельности Политбюро ЦК КПСС в области внешней и внутренней политики»[928], внутри Политбюро возникла некая «антибрежневская группировка» в составе М. А. Суслова, А. Н. Шелепина и К. Т. Мазурова, которые якобы, озаботившись тем, что генсек в некоторых положениях своего доклада допустил ряд «отхождений от теории марксизма-ленинизма», стал проявлять «излишнюю самостоятельность» и игнорировать мнение других членов высшего руководства, написали в Политбюро записку, где осудили поведение Л. И. Брежнева и предложили обсудить данный вопрос на ближайшем, мартовском, Пленуме ЦК. Узнав об этом, Л. И. Брежнев понял, что дело может принять очень нежелательный для него оборот и стоить ему поста генсека, отложил проведение очередного Пленума ЦК и срочно выехал в Белоруссию, где под началом министра обороны СССР маршала А. А. Гречко шли военные учения под кодовым названием «Двина». Прибыв в Минск в середине марта 1970 года, он сразу встретился на одном из секретных объектов Министерства обороны с высшим генералитетом и получил от него полную поддержку, поскольку все руководство Вооруженных сил СССР терпеть не могло «серого кардинала». Окрыленный такой поддержкой, генсек вернулся в Москву и на ближайшем заседании Политбюро ЦК проинформировал своих соратников об итогах этой поездки. В результате М. А. Суслов и Ко отозвали свою записку и больше к этому вопросу никогда не возвращались.

Однако дело в том, что подобной записки, как, впрочем, и подобной группировки, в природе никогда не существовало, да и не могло существовать в принципе. Во-первых, как ни старались целый ряд историков, ее, даже в черновом варианте, не удалось обнаружить ни в одном из партийных архивов. А во-вторых (и это самое главное), наличие такой записки в категорической форме опроверг сам А. Н. Шелепин, который в одном из своих последних телеинтервью в 1993 году, отвечая на конкретный вопрос об этой записке, дословно заявил следующее: «Чтоб я с Сусловым подписывал записку, упаси бог, я с ним за руку не видался»[929]. Отрицал наличие такой записки и Г. И. Воронов, который в одном их своих интервью заявил, что «Суслов не мог стать в таком деле инициатором», да и «Мазуров навряд ли способен был на такую активность»[930].