Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть

А. А. Громыко, конечно, понимал, что К. У. Черненко долго не протянет и что он стал генсеком лишь на переходный период для перегруппировки сил. Он также понимал, что в силу возраста он уже не сможет стать генсеком, поэтому на вопрос Э. Хонеккера, приехавшего через несколько месяцев на прощание с К. У. Черненко, почему «генсеком стал не он», ответил: «Чтобы вам не пришлось через год по такому же поводу вновь приезжать в Москву». Однако и уходить из большой политики, в которой он пребывал уже 40 лет, тоже не очень хотелось. И здесь надо было не прогадать и сделать ставку на нужную «лошадку». При этом бытующее представление о том, что А. А. Громыко якобы сразу сделал ставку на М. С. Горбачева, не соответствует действительности. Достаточно сказать, что, по свидетельству Л. М. Замятина, возглавлявшего тогда Отдел международной информации ЦК, в начале декабря 1984 года ему позвонил М. С. Горбачев и сообщил о том, что у него «был неприятный разговор с Громыко, он никого готовить визит не дает и в поездку со мной направлять не собирается, считает, что МИДу это не надо». И в результате организацией этой поездки занялся сам Л. М. Замятин и аппарат ЦК[1323]. Однако после смерти маршала Д. Ф. Устинова ситуация резко поменялась.

Между тем в среду 9 января 1985 года состоялось внеплановое заседание Политбюро ЦК, которое проходило не в знаменитой Ореховой комнате, а прямо в кабинете К. У. Черненко, и то не в «полном составе». Как утверждает А. В. Шубин, на этом заседании, «ссылаясь на плохое состояние здоровья», генсек «предложил обдумать вопрос о его отставке»[1324]. Однако это не так. Как свидетельствует В. И. Воротников, в кабинете генсека обсуждалась записка Е. И. Чазова о состоянии здоровья генсека и решался вопрос о его предстоящей поездке на заседание ПКК стран — участниц Варшавского договора. Сам генсек «рвался в бой», однако члены Политбюро ЦК, ссылаясь на записку Е. И. Чазова и его выступление на Политбюро, порекомендовали «своему товарищу» так не рисковать и поберечь себя[1325]. После этого заседания К. У. Черненко вновь лег в ЦКБ, а в конце января вернулся на свою госдачу.

В начале февраля К. У. Черненко несколько раз появился на работе, а 7 февраля даже провел заседание Политбюро, но уже через день снова оказался в больнице, откуда больше не вышел из-за резкого ухудшения своего здоровья. Эта ситуация вновь обострила борьбу за власть. В кабинетах ЦК и Совмина стали ходить всевозможные слухи о том, кто же станет новым Генеральным секретарем. Как вспоминал сам М. С. Горбачев, среди возможных претендентов называли его имя, а также А. А. Громыко, В. В. Гришина, Г. В. Романова, В. В. Щербицкого и даже Н. А. Тихонова[1326]. По версии А. С. Черняева, существовал чуть ли не целый план, согласно которому Н. А. Тихонов пересаживался в кресло генсека, а на пост главы советского правительства из Киева перебирался В. В. Щербицкий, и этот план готовы были поддержать Д. А. Кунаев и В. В. Гришин[1327]. При этом целый ряд авторов отметили, что в эти дни особую активность начал проявлять В. В. Гришин, «ставший открыто претендовать на ведущую роль в Политбюро»[1328]. Сам же В. В. Гришин в своих мемуарах и не скрывал того факта, что еще за три месяца до смерти Ю. В. Андропова он был включен им в состав «узкой группы» Политбюро, где фигура М. С. Горбачева не значилась вовсе[1329]. Однако в своем интервью журналисту А. В. Караулову, допуская возможность, что «кто-то действительно видел в нем возможного кандидата на пост вождя партии», категорически отверг свое участие в обсуждении данного вопроса» и наличие какого-то списка «его Политбюро», о котором писал Б. Н. Ельцин[1330].