Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть

Одной из таких «лошадок» он именует нового главу ключевого Отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК Аверкия Борисовича Аристова, не имевшего реальных связей с другими партийными вождями, что давало им возможность менее болезненно провести новую «большую чистку» в высшем руководстве страны. Вместе с тем О. В. Хлевнюк и Й. Горлицкий[186], которые выступили с критикой Р. Конквеста, также ошибаются, говоря о том, что после XIX съезда Отдел партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП(б) возглавил Николай Михайлович Пегов. Он действительно возглавлял этот отдел в феврале — октябре 1952 года, но с конца октября его сменил бывший первый секретарь Челябинского обкома Аверкий Борисович Аристов, который, как и его предшественник, стал полноправным членом Президиума ЦК.　

Тогда же, 10 ноября 1952 года, Бюро Президиума ЦК приняло решение, что в случае отсутствия тов. И. В. Сталина поочередное председательствование в Бюро Президиума и Президиуме Совета Министров СССР будут вести Л. П. Берия, М. З. Сабуров и М. Г. Первухин[187]. Таким образом, в руководстве союзного правительства создавался аналогичный порядок, что и в ЦК КПСС. Однако, как считают Й. Горлицкий и О. В. Хлевнюк, в отличие от партийной «тройки», члены которой являли собой «примерно равнозначные фигуры, ситуация в правительственной "тройке" отличалась неустойчивостью», так как маршал Л. П. Берия, будучи самой «заслуженной влиятельной фигурой» в этой «тройке», а также обладая огромными амбициями, явно претендовал на первые роли и, по свидетельству тогдашнего управляющего делами Совета Министров СССР Михаила Трофимовича Помазнева, по сути, «игнорировал своих сопредседателей, самостоятельно определял повестку дня, активно влиял на принятие решений и т. д.». Судя по всему, именно Г. М. Маленков, Л. П. Берия, Н. А. Булганин и H. С. Хрущев вместе с самим И. В. Сталиным и составили ту последнюю руководящую «пятерку», где вождь «всех времен и народов» стал уже «уходящей натурой».　

Судя по «Журналу посещений кремлевского кабинета И. В. Сталина», после наступления нового 1953 года вождь побывал в своем рабочем кабинете всего девять раз: пять раз в январе и четыре раза в феврале. Январские встречи, вероятнее всего, были посвящены двум основным проблемам: отношениям с Китаем и вопросам создания ракетной техники, — поскольку в кабинете вождя в этот месяц побывали не только Г. М. Маленков, Л. П. Берия, Н. А. Булганин и H. С. Хрущев, но также заместитель председателя КПК и секретарь ЦК КПК Лю Шаоци, военный министр маршал А. М. Василевский, военно-морской министр вице-адмирал Н. Г. Кузнецов, министр авиационной промышленности генерал-лейтенант М. В. Хруничев, два руководителя проекта «Беркут» — глава Третьего главного управления при СМ СССР генерал-лейтенант В. М. Рябиков, его первый заместитель генерал-лейтенант А. Н. Щукин, — а также три главных конструктора — генерал-майор П. Н. Куксенко, генерал-майор А. И. Микоян и профессор М. И. Гуревич. Три февральские встречи тоже касались военных и международных проблем, поскольку опять-таки в присутствии руководящей «четверки» И. В. Сталин встретился с индийским и аргентинским послами Кумаром Меноном и Леопольдом Браво, министром иностранных дел А. Я. Вышинским, его первым заместителем Я. А. Маликом, а также руководящим составом Военного и Военно-Морского министерств — маршалами Советского Союза А. М. Василевским и В. Д. Соколовским, адмиралом Н. Г. Кузнецовым — и руководством ВВС — маршалами авиации К. А. Вершининым и П. Ф. Жигаревым и генерал-лейтенантом П. Ф. Батицким. И лишь одна 15-минутная встреча прошла поздним вечером 17 февраля в узком составе с участием Л. П. Берии, Г. М. Маленкова и Н. А. Булганина[188].　

К большому сожалению, многие современные авторы события последних дней жизни вождя до сих пор реконструируют путем сопоставления ряда довольно сомнительных источников мемуарного характера типа «личных воспоминаний» двух сотрудников сталинской охраны (т. н. «прикрепленных») — подполковника М. Г. Старостина и майора А. Т. Рыбина, — якобы записанные Д. А. Волкогоновым и Э. С. Радзинским для своих известных антисталинских фальшивок[189]. Кроме того, целый ряд авторов, например О. В. Хлевнюк и Й. Горлицкий, по-прежнему считают, что «наиболее важным» из подобного рода источников «остаются мемуары Хрущева, активного члена руководящей группы», дежурившей у одра умирающего вождя. Однако де-факто подобного рода литература больше запутывает проблему, нежели дает возможность как-то разобраться в ней. Поэтому мы оставим за скобками все эти мемуары и постараемся опираться только на реальные источники.