Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы

О наличии такой поддержки свидетельствовало новое совещание хозяйственников ВСНХ и наркомата снабжения, созванное в ЦК ВКП(б) 22–23 июня 1931 г. От январского совещания оно отличалось гораздо большей откровенностью и радикальностью выводов. (Видимо, поэтому Политбюро приняло специальное постановление не печатать стенограмму совещания[168]. Опубликованы были лишь нескольких до неузнаваемости переработанных докладов руководителей государства). Особое место на конференции занял вопрос об отношении к специалистам, о взаимоотношениях хозяйственников и карательных органов. Говорили об этом откровенно. Критический тон обсуждению этой проблемы во многом задали Молотов и Сталин. «До сих пор есть постоянные дежурные ГПУ, которые ждут, когда можно будет привлечь того или иного специалиста к ответственности. — говорил Молотов. — Ясно, что в таких случаях создают дело, в таких случаях может получиться то, что надо всё-таки работу какую-нибудь получить». «Не надо допускать, чтобы милиционер был техническим экспертом по производству… Не надо допускать того, чтобы на заводе была специальная контора ОГПУ с вывеской, где сидят и ждут, чтобы им дела подали, а нет — так будут сочинять их», — заявил Сталин[169] (при подготовке текста своего выступления к печати Сталин вычеркнул этот пассаж). Полностью оправдывая предшествующие репрессии против специалистов, Сталин объявил об изменении курса в связи с упрочением социалистических преобразований и поворотом специалистов на сторону советской власти. Орджоникидзе выступил в первый день совещания. Основные идеи его доклада были теми же, что и у других выступавших — об изменении отношения к специалистам, расширении самостоятельности предприятий, срочном наделении их собственными оборотными фондами и т.д.[170]

Выступления Орджоникидзе и других хозяйственников на совещании отражали интересы работников промышленности — прежде всего, их стремление к относительной хозяйственной самостоятельности и защищённости от произвола партийных и карательных органов. В 1931–1932 гг. годах эти претензии находили определённое понимание у политического руководства страны. Кардинальные решения Политбюро от 10 июля 1931 г., закрепившие изменение политики по отношению к специалистам и руководителям предприятий, были результатом общей позиции Политбюро и, прежде всего, инициативы Сталина. Кстати, как видно из подлинных протоколов заседаний Политбюро, решение Политбюро по вопросам ОГПУ от 10 июля 1931 г., ограничивающее возможности арестов специалистов народного хозяйства, было написано Сталиным[171].

Всё это, конечно, не означало, что позиции Сталина не могли измениться ещё раз и что под влиянием кризиса в Политбюро могла в конце концов сформироваться умеренная группа, открыто заявившая о себе при решении важных вопросов. Пожалуй, большинство специалистов, занимавшихся политической историей 30-х годов, в той или иной мере были уверены, что такая «умеренная фракция» действительно существовала в 1932 г. Основания для такой уверенности давала информация Б.И. Николаевского об обсуждении на одном из заседаний Политбюро дела Рютина, изложенная в известном письме «старого большевика».