Политэкономия соцреализма

Но это только часть дела «преобразования неразумной природы». Существует, оказывается, возможность «построения плотины в Беринговом проливе и соединения нашей Чукотки с Аляской… На этой плотине можно установить атомные станции, которые будут из Великого, или Тихого, океана перекачивать воду особыми трубами в Северный Ледовитый океан.

Надо сказать, что в Беринговом проливе существует течение с юга на север в течение полутора месяцев, начиная с августа. Нужно подхватить эту естественно образовавшуюся тенденцию движения, только воду эту подавать подогретую до нескольких сот градусов на атомных станциях. То есть речь идет о создании искусственного Гольфстрима на основе атомных станций примерно в две трети ныне существующего.

Что от этого произойдет? Во–первых, льды Северного Ледовитого океана перестанут через Берингов пролив спускаться на юг. Отсюда произойдет заметное потепление нашего северо–востока… Охотское море перестанет быть лоханкой льдов, на Дальнем Востоке сразу потеплеет, и начнется потепление во всей стране… Исчезнет наша азиатская вечная мерзлота, обнимающая собой грандиозные просторы. Есть даже предположение, что дальнейшие мероприятия, если будут проведены в достаточной мере, могут нашу Московскую область превратить в субтропическую область» [1043].

Давние землеустроительные фантазии получают новую пищу, ведь «человеческое общество только сейчас приступает, впервые за всю историю своего существования, по–настоящему к приведению всей земли в целом в порядок» [1044]. Примерами такой упорядоченности явились для Довженко «мировые проекты», в которых геополитические фантазии переплелись с идеями «второй природы». Он с восторгом говорит об идее создания гидроэлектростанции на Гибралтаре, «чтобы отгородить Средиземное море от Атлантического океана. Можно понизить таким путем уровень Средиземного моря на двести метров, в результате чего получить электроэнергии в размере ста миллионов киловатт»; или о создании «внутреннего моря в районе озера Чад путем поворота реки Конго»; или о проведении «75–километрового канала от Средиземного моря в Сахару, чтобы создать еще одно внутреннее море, которое будет иметь огромное значение для увлажнения пустыни» [1045].

Идеи «приведения всей земли в целом в порядок», кажущиеся сегодня дикими и захватившие Довженко в 1950–е годы, «проросли» именно у него потому, что были близки ему всегда, были связаны с идеями «глобальных преобразований» 1920–1930–х годов, что было замечено еще в связи с «Землей»: «непоколебимая вера в то, что человечество способно соотнести законы своего общества с гармонией законов природы, – и составляет суть религии природы Александра Петровича Довженко» [1046]. «Природные стихии и силы жизни, – говорит другой исследователь его творчества в связи с идеями «новой «первобытности»», – не признают внешней им дисциплины и порядка, не выполняют указаний. С точки зрения ленинизма, очевидно, природа сама по своей природе мелкобуржуазно–анархична. Речь идет о силах, которые не подчиняются ни диктатуре, ни демократии, ни каким-нибудь изобретениям для власти и порядка; о силах, которые лежат в фундаменте цивилизации, но сами же этот фундамент подрывают» [1047].

О том, насколько идеи эти органичны для советского сознания, парадоксальным образом свидетельствует главный современный мифолог этого сознания Дмитрий Пригов, поместивший их в свой советский космос. Скажем, «самостийность» погоды является несомненным вызовом мировой гармонии:

Москва – столица нашей Родины
Отчего же такая плохая погода по прихоти какой-то погодины
Нет, конечно, в основном – хорошая погода, но эти нарушения –
Прямой вызов принципу стабильности и постоянного улучшения
И дальше так жить нельзя, едри его мать
Надо менять погоду, коли столицу нельзя сменять [1048].

Погода, однако, лишь частное проявление стихийной природы, также оказывающейся враждебной «принципу стабильности и постоянного улучшения»:

Природа – буржуазный пережиток
Производительность не то что повышает
Но просто все – рожь и пшено и жито
Вредитель словно все она сжигает

Беда-то в том, что темная природа
Отделена от государства скрытно
Но общество не будет монолитно
Пока оно не будет бесприродно [1049].