Политэкономия войны. Заговор Европы

Приход Гитлера к власти потряс французов. М. Литвинов тогда наблюдал «полуанекдотический случай, когда содержатель карусели под Парижем перемалевал красовавшегося в течение десятков лет кавалергарда в красноармейца»⁶⁴. Не прошло и месяца после прихода Гитлера, как Эррио уже заявлял: «Я придаю большое значение сближению французской и советской демократий для борьбы с фашизмом»⁶⁵. П. Кот, французский министр авиации, после посещения СССР в сентябре, докладывал: «Через несколько лет, в ходе конфликта, который продлился бы более 1 месяца, индустриальная мощь Франции была бы равной 1, мощь Германии выражалась бы коэффициентом 2, России — коэффициентом 4 или 5. В таких условиях соглашение между Германией и Францией привело бы к разгрому Франции, а прямой союз Франции и России дал бы победу нашей стране»⁶⁶.

Французы уже ощущали дыхание приближающейся войны. В конце 1933 г. У. Додд записывал слова французского посла: «англичане вновь склоняются к признанию того, что Германия угрожает миру в Европе… если Соединенные Штаты и Англия не придут на помощь Франции, мир опять будет вовлечен в большую войну»⁶⁷. Англия и США особо не торопились и тогда взоры Франции вновь обратились к России. Так, один из шефов французского МИДа Леже заявлял Советскому полпреду в Париже М. Розенбергу, что его «ру

Экономические отношения Франции к СССР продолжали носить характер плохо скрываемой экономической блокады. Даже, когда СССР в 1934 г. попытался закупить за золото во Франции, в рамках пакта, вооружение, Франция продала его… Германии. Примечательно также, что французским послом в Россию был направлен Альфан, активный антисоветчик, ранее занимавший пост директора «Бюро по защите частной собственности французских граждан в России». (Кремлев С. Путь к пакту… С. 35).

ководящей мыслью было найти наиболее эффективную формулу для сотрудничества СССР и Франции против Германии»⁶⁸.

За сотрудничество с СССР выступали: Ванжер, гендиректор корпорации «Петрофина», Марлио, алюминиевый магнат, председатели банков «Union Parisien» и «National de credit», Дюшемен, глава Федерации промышленников. Германская угроза заставила высказываться за сближение с СССР даже националистов и антикоммунистов, таких, как граф д’Аркур, Ж. Нуланс, маршал Лиотэ, генералы Вейган и де Тассиньи, редактор «Echo de Paris» Анри де Кериллис. В Сенате за пакт о взаимопомощи голосовали Мильеран, М. де Ротшильд, Ф. де Вандель, председатель «Comite des forges» (комитета тяжелой промышленности), правые радикалы Ж. Кайо и К. Шотан. Французский министр иностранных дел Л. Барту восклицал: «Посмотрите нанего (Литвинова) внимательно. Разве он похож на бандита? Нет. Он вовсе не похож на бандита. Он похож на честного человека»⁶⁹.

Литвинова не надо было уговаривать. «Всего через месяц после прихода Гитлера к власти, — отмечал Г. Дирксен, — стал очевиден уклон политики Литвинова в сторону Франции»⁷⁰. Советско-французские переговоры начались в июле 1933 г. Германию не могли не волновать происходившие перемены. Официальное заявление немецкого правительства гласило: «Мы можем усмотреть действительную причину, вызвавшую прискорбное отчуждение в германосоветских отношениях, только в установке Советского Правительства по отношению к национал-социалистскому режиму в Германии. Поэтому мы можем лишь снова подчеркивать, что различие во внутреннем устройстве обоих государств, по нашему твердому убеждению, не должно затрагивать их международные отношения. Успешное развитие этих отношений является в конечном итоге вопросом политического желания. В области внешней политики не имеется каких-либо реальных явлений, которые препятс

твовали бы этому желанию; наоборот, многочисленные общие интересы обоих государств указывают это направление»⁷¹. Германский посол в Москве Надольный, обращаясь к Литвинову в то время, отмечал, что «основная причина ухудшения советско-германских отношений — антигерманская установка вашей прессы. Собственно, лично мне непонятен и смысл заключения вами пакта о ненападении с Польшей. Но это — неофициально и к слову. А возвращаясь к теме, скажу, что после прихода Гитлера к власти ваша пресса начала систематическую травлю Германии»⁷².

Литвинов был вынужден объяснить свою позицию в разговоре с Муссолини в декабре 1933 г.: «С Германией мы желаем иметь наилучшие отношения», однако СССР боится союза Германии и с Францией и пытается парировать его собственным сближением с Францией. Спустя неделю Литвинов повторил Надольному: «Мы ничего против Германии не затеваем… Мы не намерены участвовать ни в каких интригах против Германии»⁷³. Речь шла только о торговых соглашениях, которые и были подписаны в январе

1934 г. с Францией, а в феврале — с Великобританией. Однако внешне безобидный шаг оказался только началом.