Политэкономия войны. Заговор Европы

Э. Нольте даже назвал свою известную книгу, посвященную тому периоду — «Европейская гражданская война»¹⁰⁶³. Действительно — это была Европейская гражданская война, где по одну сторону, стоял СССР по другую фашистская Германия вместе с «демократическими» странами Запада. Это была гражданская война русского социализма и западного либерального капитализма, образца XVII в. Француз А. Симон в своем исследовании, посвященном началу войны приходил к выводу, что «Запад буквально вскормил гитлеровскую Германию, рассчитывая, что она станет его бастионом против СССР. Грядущая мировая война трактовалась как «война цивилизаций». Даже когда «внутри» самого Запада уже шла война, Франция снимала со своего фронта танки и самолеты и посылала их против СССР. Любая страна, принимавшая помощь СССР, автоматически становилась врагом. Как с врагом Запада поступили с республиканской Испанией... Еще более красноречива фразеология, с которой западные политики обращались к президенту Чехословакии, заставляя его принять ультиматум Германии. Приняв помощь русских, Чехословакия стала бы врагом всего Запада и жертвой его крестового похода»¹⁰⁶⁴.

Ш. Рист, в то время управляющий французским банком, отмечал в своем дневнике: «То, о чем в будущем, вероятно, забудут, но что нужно запомнить, это огромная роль общественного консерватизма, страх перед коммунизмом и большевизмом, который играл большую роль в последние годы во внешней политике Франции и Англии. Этот страх ослеплял некоторых, делал их неспособными оценивать определенные события иначе, как через эту искажающую призму. Отсюда скрытая, но очевидная симпатия даже к Гитлеру, к его методам и жестокости. Думали лишь о том, что демократическое правительство во Франции не будет достаточно сильным, чтобы их защитить. Видимость сохраняющегося порядка, отсутствие острых социальных конфликтов не успокаивали их. Им нужно было внешнее проявление полицейской силы так же, как им нужен был образ воинствующего коммунизма, и для этого они не останавливаются даже перед покушениями, которые сами совершают, но при этом обвиняют в них коммунистов»¹⁰⁶⁵.

М. Карлей: «Для многих британских тори и французских консерваторов кооперация с Советским Союзом никогда не была приемлемой альтернативой. До 1939 года фашизм или нацизм не воспринимались как абсолютное зло, хотя такая форма правления и пользовалась дурной репутацией. Наоборот, фашизм был эффективным оружием против коммунизма и социализма, барьером для экспансии большевизма за пределы Советского Союза»¹⁰⁶⁶. «Угроза была столь серьезна, что союзные силы взяли Советскую Россию в блокаду, наладили тайные связи с ее внутренними врагами и послали войска, чтобы остановить большевистскую опасность. У союзников не было сил подавить революцию, но они никогда с нею не смирились, злоба и страх сохранялись и через много лет после того, как большевики победили»¹⁰⁶⁷.

Молотов позднее подтвердит, что советское правительство заключило пакт о ненападении с Германией только для того, чтобы предотвратить англо-германское соглашение¹⁰⁶⁸. Именно провал планов «крестового похода» Запада против СССР увидел в Пакте Молотова — Риббентропа, один из наиболее известных идеологов «холодной войны», Дж. Кеннан. Он обвинил в заключении пакта не Сталина, а ... Гитлера: «Заключение Гитлером пакта о ненападении со Сталиным и поворот его штыков против французов и англичан означали колоссальное предательство западной цивилизации. .. Сближение западных держав с Советским Союзом было результатом политики нацистов, за что те должны нести самую серьезную ответственность перед историей»¹⁰⁶⁹.

— Во-вторых, пакт давал СССР уникальную возможность технического переоснащения.