Политэкономия XXI века

«Блестящее вырождение нравов выразилось и в том, что оба пола как бы стремились перемениться ролями, и в то время как молодые люди все менее и менее проявляли серьезные свойства, женщины все более эмансипировались… И тут и там мы видим полное падение семейной жизни… одинаковую склонность к праздности и стремление к доступной роскоши» [1412]. «Ближайшие к Риму местности были заняты роскошными виллами богачей, с обширными садами и парками…» [1413]. «Теперь богачи рабовладельцы стремились лишь к обогащению, солдаты не хотели повиноваться, командиры были или безрассудно самоуверенны, или трусливы, демагоги только разжигали дурные страсти толпы» [1414].

Замедление расширения Республики немедленно привело к обострению борьбы за власть, и прежде всего за перераспределение сокращающегося притока богатств. Противостоящие силы к этому времени определились в двух политических партиях: «оптиматов» (аристократии) и «популяров» (демократов). И в это самое время «государство шло к полному упадку, но никто не понимал, что опасностью грозят не недостатки политической конституции, а социальные и экономические условия», — отмечал Т. Моммзен [1415]. «Умирало старое государство от давних и глубоких социальных язв…» [1416]

Начиная с падения Карфагена в 146 г. до н. э., Римская Республика уже окончательно выродилась в плутократическое общество, где власть действовала не в интересах римлян, а только и исключительно в интересах узкой группы привилегированной олигархии.

Последствия правления плутократии не заставили себя ждать и уже в начале I в. до н. э. Римская Республика вступает в эпоху одной из самых длительных в истории гражданских войн. «Гражданский раздор , — писал Гай Саллюстий, — потряс все, подобно землетрясению » [1417]. В это время, отмечает Т. Моммзен, «огромное большинство возложило свои надежды на демократию, и этим дало ей силы победить. Но и демократия оказывалась бессильна взять в руки руководство всем государством…» [1418]. «Даже очень плохое правительство все же неизмеримо лучше той анархии, какая немедленно создалась, едва власть перешла в руки партии, которая называла себя демократической и сулила, что наступит чуть ли не золотой век, лишь только дана ей будет эта власть» [1419]. Однако «демократическая партия, так как и всякая другая, умела выставлять принципы, но применить их на деле или не желала, или не могла» [1420].

…

В частности, отмечал Т. Моммзен, «по настоянию демагогов, объявлявших самые благоразумные полицейские меры стеснением свободы, всякий полицейский надзор в Риме был уничтожен — и, в конце концов, в столице, и особенно по окраинам города, господствовала настоящая анархия, и нигде жизнь не была менее в безопасности, чем именно в столице» [1421]. «В Италии граждане не платили уже никаких налогов, и единственные доходы, которые государство получало здесь, оно извлекало из отдачи в аренду оставшихся у него земельных участков, из сборов таможенных и немногочисленных налогов на роскошь», «равновесие бюджета было совершенно разрушено» [1422], [1423].