Политэкономия XXI века

«Свирепый поединок между императорами и сенатом закончился при Нероне почти полным уничтожением самых богатых и древних сенаторских фамилий» [1456]. По мнению Ю. Кузовкова, «не будь таких периодических кровопусканий и большевистских «экспроприаций экспроприаторов», игравших роль своего рода медицинской операции по удалению раковой опухоли, Рим погрузился бы в сплошной хаос коррупции, голодоморов, социальных конфликтов и гражданских войн, и его конец наступил бы не в V в. н. э., а намного раньше» [1457].

Однако благоприятные условия для создания капиталов быстро привели к новому росту социального расслоения. «Этот раскол населения на два класса, со временем буквально превратившихся в две противостоящие друг другу касты , — отмечает М. Ростовцев, — не воспринимался как большое зло до тех пор, пока империя расширялась и приобретала все новые территории… Но со временем экспансия империи прекратилась… В результате привилегированные слои сохранили свои привилегии, а у непривилегированных оставалось все меньше надежд подняться по социальной лестнице… Наличие двух каст, одна из которых подвергалась все более жестокому угнетению, в то время как представители другой все больше предавались безделью и удовольствиям обеспеченного существования, представляло собой страшную угрозу империи и тормозило развитие экономики» [1458].

Сочетание мобилизационной политики и глубокого социального неравенства создаст гремучую смесь, которая приведет к череде солдатских бунтов, вошедших в историю под названием эпохи «военной анархии». В 235 г. она, ненадолго прервавшись тетрархией Диклетиана, возобновится с новой силой в виде череды гражданских войн, продлившихся почти до 325 г. [1459]. Это будет агония прежней римской цивилизации, она больше уже никогда не восстановится.

Живший в III в. н. э. в Северной Африке святой Киприан так описывал произошедшие изменения: «Мир постарел и потерял былую силу… Зима уже не дает достаточного количества дождя, чтобы прорастало зерно, а лето не дает достаточного количества солнца, чтобы вызревал урожай, карьеры опустошены и дают мало мрамора, шахты выработаны и дают мало золота и серебра… в полях не хватает крестьян, в море — матросов, в армии — солдат… нет больше ни справедливости в судах, ни компетентности в профессиях, ни дисциплины в быту… эпидемии косят человечество… настает День Страшного Суда» [1460].

Имперская власть не сможет справиться с анархией, и тогда Древний Рим был вынужден перейти на следующую ступень мобилизации власти и общества: гражданские войны постепенно прекратятся с наступлением эпохи теократии, которая начнется с принятием императором Константином христианства в 313 г. «Непоколебимая монополия на идеологию позволяла имперской власти исключительно успешно приводить к согласию своих подданных… », — отмечает П. Хизер [1461], «давние утверждения о связи государственной власти и божественного начали вновь работать». Божественный статус императора «восстанавливался христианской пропагандой…» и превентивными мерами: язычники были отстранены от службы при дворе [1462]. П. Хизер весьма образно отмечал результаты эволюции нового строя к концу IV в.: «С государственной машиной, способной заставить богатейших землевладельцев страны участвовать в подобном представлении (единогласном голосовании), с синхронными выкриками, шутки были плохи» [1463]. «Ближайшая к нашему времени аналогия с подобной традицией общественных церемоний — это проведение ежегодных съездов Коммунистической партии Советского Союза» [1464].

Таким образом, Древний Рим совершил полный эволюционный цикл, включавший в себя последовательную смену: Монархии (до ~509 г. до н. э.) — Республики (выродившейся к ~146 г. до н. э. в Плутократию) — Империи (постепенно, выродившейся в Тиранию) — Теократии (Монархии с ~313 г. н. э.), перемежающихся периодами революции, хаоса, анархии и деспотии [1465]. Этот порядок перекликается с эволюционным циклом Платона: демократия, олигархия, аристократия и деспотия [1466]. И эти последовательные смены форм власти не случайны [1467].

Эволюционный цикл древнего Рима