Политэкономия XXI века

При глобализации, по сравнению со свободой торговли, несовершенство конкуренции переходит на новый качественный уровень. Отражением этой данности стала «теорема Самуэльсона-Столпера», развившая модель Хекшера-Олина. Согласно этой теореме, глобализация приводит к разделению не труда, а факторов производства. Т. е. страна, изобилующая трудовыми ресурсами, переключается на производство трудоемких товаров, что приводит к увеличению спроса на рабочую силу и, соответственно, снижению спроса на капитал. В капитало— и инновационно емких происходит обратный процесс. Из этой теории вытекает, что в результате глобализации происходит перераспределение интенсивных факторов производства в пользу наиболее развитых стран мира [719].

К концу Первой мировой, когда США впервые завели речь о свободе торговли, доля США в мировом промышленном производстве более чем в два раза превышала долю всех остальных стран будущих участников Лиги Наций, вместе взятых. Принцип «свободы торговли» при подавляющем экономическом и промышленном превосходстве США открывал рынки стран членов Лиги для сбыта американской продукции. Англия и Франция более чем отчетливо понимали это. По словам главы американского совета по мореплаванию Э. Херли, европейцы «боятся не Лиги Наций…, не свободы морей, а нашей морской мощи, нашей торговой и финансовой мощи» [720].

Англичане отлично осознавали, о чем идет речь, ведь, будучи ведущей промышленной державой мира, они сами впервые в современной истории применили эти самые принципы свободной торговли, еще в 1846 г., когда Англия отказалась от меркантилистской (протекционистской) политики. Мотивы, которыми руководствовались британские правящие круги, звучали в выступлении представителя партии вигов (либеральной) в английском парламенте: введя свободную торговлю, Англия превратится в мастерскую мира, а «иностранные государства станут для нас ценными колониями, при том, что нам не придется нести ответственность за управление этими странами » [721].

Другими словами, к своей величайшей в мире официальной колониальной империи Великобритания, убедив другие менее развитые страны принять принципы свободной торговли, добавляла еще более обширную неофициальную колониальную империю , где не действовали уже никакие сдерживающие нормы и правила.

Однако после Первой мировой войны ситуация кардинально изменилась, теперь в мире безоговорочно доминировала другая сверхдержава. И ее президент В. Вильсон буквально цитировал английских сторонников свободной торговли полувековой давности: «Становясь партнерами других стран, мы будем главенствовать в этом союзе. Финансовое превосходство будет нашим. Индустриальное превосходство будет нашим. Торговое превосходство будет нашим. страны мира ждут нашего руководства » [722].

Для Англии, помимо изменения тональности, разница в этих словах заключалась лишь в том, что теперь ее роль на мировой сцене менялась на прямо противоположную: из имперской державы она превращалась в «неофициальную колонию» Америки. Британский истеблишмент достаточно хорошо представлял из своего собственного богатого опыта, чем это, даже в таком завуалированном виде, грозило Англии.