Политическая биография Сталина. Том 1.

И, наконец, о структуре и характере самой книги с точки зрения хронологического ее построения. Биографию Сталина я задумал написать в двух томах. Первый том уже написан. Он заканчивается кончиной Ленина. Я полагаю, что по многим качественным параметрам эти хронологические рамки вполне оправданы. Смерть Ленина обозначила принципиально новый этап в политической судьбе Сталина. Некоторые авторы придерживаются иной хронологии, исходя из того, что Сталин стал единоличным лидером партии, условно говоря, к своему 50-летнему юбилею, т. е. в 1929 году. С этим можно соглашаться и можно спорить. Я полагаю, что Сталин фактически всю жизнь боролся за власть: сначала — за ее завоевание, потом — за ее сохранение и укрепление. Поэтому здесь строгие хронологические рамки всегда условны и могут быть оспорены. Кончина же Ленина явилась не только вехой в советской истории вообще, но и вехой в политической биографии Сталина. Она открыла перед ним новые возможности, реализация которых и возвела его на гигантский исторический пьедестал.

Вполне понятно, что хронологические рамки первого тома не давали возможности сколько-нибудь серьезно осветить его государственную деятельность. Поскольку сама эта государственная деятельность как раз и приходится на последующий период его жизни. Именно тогда она стала эпицентром всей его политической биографии. Если бы жизнь Сталина оборвалась к началу 30-х годов, то он едва ли оставил заметный след в отечественной истории, а тем более в мировой истории. Свое место и роль в советской и мировой истории он обеспечил благодаря своей государственной деятельности, начиная с 30-х годов. К тому времени уже четко прослеживается в его политической эволюции крен в сторону государственности. Именно в это время краеугольным камнем, фундаментом всей его политической философии стал принцип государственности, который он последовательно и неуклонно проводил в жизнь до конца своих дней.

Условно говоря, в первом томе излагается биография Сталина как революционера. Во втором томе акцент сделан (и не мной как автором, а характером самого материала) на рассмотрении биографии Сталина как государственного деятеля. Сразу же следует сделать следующую оговорку: между Сталиным революционером, политическим деятелем и Сталиным руководителем государства, проводником определенной внутренней и внешней политики одной из ведущих держав мира, в действительности не было какой-то пропасти. Обе эти ипостаси Сталина не разделялись какой-то невидимой, но все-таки реальной стеной. Сталин как государственник сформировался на мировоззренческой базе, которую имел Сталин как революционер. Его чисто государственные устремления во многом несли на себе отпечатки его личности как революционера. Более того, они в нем не просто сосуществовали, а как бы взаимно дополняли друг друга. Поэтому, мне представляется, биография Сталина не будет достаточно понята без увязки именно этих двух фундаментальных мировоззренческих основ его политической философии.

В первом томе в определенной степени уже отражены начальные этапы формирования Сталина как государственного деятеля. Но это был период, так сказать, первоначального накопления опыта государственного управления. Характер и масштабы этого первоначального опыта по меркам его дальнейшего политического будущего представляются довольно скромными. Как государственный деятель Сталин формировался и рос вместе с укреплением и ростом самой страны.

Однако этот самый важный и самый интересный этап политической биографии Сталина выходит за хронологические рамки первого тома. Он будет подробно и обстоятельно рассмотрен во втором томе, охватывающем период с 1924 по 1953 год. Положительные и отрицательные уроки, извлеченные в ходе работы над первым томом, безусловно будут учтены при работе над вторым томом. При этом мне кажутся если не оправданными, то вполне объяснимыми самим характером работы, неизбежные выходы за пределы заранее оговоренной хронологии изложения событий. Отдельные пассажи книги простираются за хронологические пределы, которые я стремился соблюдать. Но, повторяюсь, сама природа материала, который лежал под рукой, настолько взаимосвязана и взаимопереплетена как с прошлым, так и настоящим и будущим, что избежать нарушения хронологических границ порой было весьма затруднительно. Но в свое оправдание скажу, что стремился не нарушить естественную связь времен.

Наконец, еще о двух моментах.