Политическая биография Сталина. Том 2

С учетом информации, которой мы располагаем сегодня, версия, выдвигаемая Левиным, не выглядит убедительной. Неизвестно, на базе каких источников он делал свои умозаключения о том, кому принадлежит пальма первенства в деле создания своеобразного коммунистического святого в лице Ленина. Вместе с тем догадка о роли Зиновьева во всем этом «проекте» не кажется слишком фантастической. Но вне зависимости от того, кто первый выдвинул данную идею, бесспорный приоритет должен быть признан за Сталиным. Именно он первый интуитивно осознал колоссальный политический потенциал, заложенный в концепции создания культа личности. И здесь доминирующую роль сыграли не какие-то догматические или религиозно-схоластические расчеты, а голый прагматический подход. Культ вождя был созвучен исторически сформировавшемуся духу национального сознания широких слоев населения бывшей Российской империи. Сталин это уловил и тем самым проявил себя глубоким знатоком национальной психологии, что в дальнейшем стало одним из самых мощных инструментов реализации его политической философии.

Сталина, в отличие от некоторых его оппонентов, ничуть не смущали соображения ортодоксального марксизма. Позднее Троцкий в книге «Моя жизнь» так сформулировал свою собственную, противоположную Сталину, позицию: «Отношение к Ленину как революционному вождю было подменено отношением к нему как главе церковной иерархии. На Красной площади воздвигнут был, при моих протестах, недостойный и оскорбительный для революционного сознания мавзолей»[35].

Что можно сказать относительно как обстоятельств, так и самого генезиса формирования культа Ленина? Во-первых, мне представляется совершенно недостоверным факт того, что подобный вопрос вообще мог обсуждаться, когда Ленин был еще жив. Сама по себе подобная идея выглядит абсурдной, независимо от того, какими правдоподобными деталями она ни облекается. Сталина можно обвинять во многих грехах, но отказать ему в элементарном здравом смысле в любом случае нельзя. Он не мог ставить вопрос о бальзамировании тела Ленина, когда тот еще был жив и когда врачи еще выражали надежду на его возможное выздоровление. Тем более, что некоторые признаки улучшения в состоянии его здоровья временами констатировались медиками, лечившими его.

Во-вторых, как явствует из речи Сталина, он говорил о будущем паломничестве к могиле Ленина, видимо, исходя из того, что тот будет похоронен. В дальнейшем, когда поток желающих проститься с усопшим вождем не иссякал, естественно встал вопрос о том, как решить данную проблему. И было принято следующее решение: «Идя навстречу желанию, заявленному многочисленными делегациями и обращениями в ЦИК СССР; и в целях предоставления всем желающим, которые не успели прибыть в Москву ко дню похорон, возможности проститься с любимым вождем, президиум ЦИК Союза постановляет:

1. Гроб с телом Владимира Ильича сохранить в склепе, сделав последний доступным для посещения.

2. Склеп соорудить у Кремлевской стены на Красной площади среди братской могилы борцов Октябрьской революции»[36].

Я специально довольно детально остановился на вопросе о бальзамировании тела Ленина и роли Сталина в принятии решения по данному вопросу, поскольку и в наши дни проблема Мавзолея В.И. Ленина периодически обретает характер чрезвычайно злободневный и потенциально взрывоопасный. Речь идет об известных предложениях захоронить останки Ленина в соответствии «с христианскими обычаями». Но сейчас совершенно очевидно, что этот вопрос имеет не столько моральное или какое-то этическое значение, а в первую очередь сугубо политическое. Таким способом определенные круги хотели бы поставить последнюю точку на советском периоде истории. Все остальное, о чем они разглагольствуют, имеет подчиненное и привходящее значение. Но покончить с последним символом советской эпохи, за что так усиленно ратуют либерал-демократы, — отнюдь не означает закрыть эту страницу истории. Как показала жизнь, историю можно фальсифицировать, можно всячески замалчивать или извращать исторические факты, но вычеркнуть из нее те или иные страницы невозможно.